Что такое историческая социология?

Шаррад ставит чисто сравнительную проблему: почему недавно ставшие независимыми бывшие французские колонии Тунис, Алжир и Марокко «в том, что касается семейного права, придерживаются заметно разнящихся подходов?» (Charrad, 2001, р. 2). Она отмечает, что у этих трех стран существовали фундаментальные сходства: все раньше были французскими колониями, являлись мусульманскими странами и были соседями по Магрибу в северо-западной части Африки. Ни в одной из этих трех стран «в 1950-х годах не было опирающегося на широкие слои рядового населения женского движения, требующего расширения прав женщин». Вместо этого «действие семейного права исходило “от верхушки”» (Ibid.). Новое тунисское государство обнародовало законы, налагающие запрет на полигамию, дающие мужьям и женам равные права относительно подачи на развод, расширенные права материнской опеки после развода и права наследования дочерей. В то же время марокканское право кодифицировало исламские практики, дискриминировавшие женщин при разводе, опеке и наследовании. Алжирское «семейное право намертво застряло между реформистскими и консервативными тенденциями на более чем двадцать лет после обретения страной независимости в 1962 году. В течение этого времени планы реформ неоднократно отметались до тех пор, пока в 1984 году не был обнародован консервативный семейный кодекс, верный исламскому праву» (Ibid., р. 1).

Разные итоги этих трех стран Шаррад объясняет, рассматривая отношения между государством и племенами, в той мере, в какой они менялись от доколониальной к колониальной эпохе, а потом и к эпохе независимости. Племена — это сплавления расширенных родственных групп, объединившихся для защиты земельных прав и блокирования налоговых требований со стороны доколониальных государств. Племенная динамика несколько отличается от динамики тех патриархальных семей, которыми занимается Адамс, а именно тем, что в состав каждого племени входили множественные главы многочисленных расширенных патриархальных семей. Шаррад не фокусирует свое внимание на этой внутренней динамике так, как это делают Адамс и Секком. Вместо этого она сравнивает отношения между государством и племенами во всех трех обществах. Итак, относительно сильное тунисское государство в доколониальную эпоху сумело придать некоторую степень единообразия семейному и имущественному праву в племенах, тогда как слабое алжирское государство даже и не покушалось на подобный контроль, позволяя каждому племени править по-своему. В Марокко же слабое государство было более амбициозным и погрязло в нескончаемой и безрезультатной борьбе с племенами.