Что такое «навсегда»

«Мейси, я давно хотел тебе написать, но не мог собраться с мыслями. Возможно, мама говорила тебе, что я приезжал на День независимости, потому что моя бабушка перенесла инсульт и ей становится хуже. Как ты знаешь, мы с ней очень близки, и высокая вероятность трагического исхода оказалась для меня еще тяжелее, чем я ожидал. Я очень расстроился, когда узнал, что ты бросила работу в библиотеке. У меня есть некоторые мысли на этот счет, но все же хотелось бы услышать от тебя самой, что заставило тебя принять такое решение.

Как бы то ни было, я пишу тебе не поэтому. То, что случилось недавно в моей семье, заставило меня понять, как тяжело тебе было последние пару лет. Я был слишком требователен к тебе и хочу извиниться. Я знаю, что идея с перерывом была именно моей, но, надеюсь, до моего возвращения мы можем оставаться друзьями и поддерживать общение. Надеюсь, ты мне ответишь. Буду ждать письма от тебя. Джейсон».

Я перечитала это послание дважды, но так и не поняла, что Джейсон хотел этим сказать. Мне казалось, побег из библиотеки стал окончательным доказательством того, что я ему не пара, и поставил точку в наших и без того натянутых отношениях. Но теперь Джейсон, над которым нависла угроза потери близкого человека, видимо, придерживался другой точки зрения. Я представила, как он сидит, выстраивая в голове логические цепочки, и рассуждает: «Если кто-то способен меня понять, так это ты, Мейси. Правда?»

– Нет, – сказала я вслух.

В голове роились мысли. Еще каких-то десять дней назад мне казалось, что моя жизнь изменилась в лучшую сторону, и я изменила ее сама. А теперь все это ускользало, я опять становилась маминой дочкой и, кажется, снова могла стать девушкой Джейсона. Если я ничего не предприму, то к осени все, что произошло на каникулах – работа в ресторане, дружба с Уэсом, – исчезнет, забудется и уйдет в прошлое, как странный сон. Поэтому вечером, помыв посуду и спрятав в холодильник остатки еды, я взяла свой коврик для йоги, сообщила маме, что буду дома к восьми, и нарушила ее запрет, поехав прямиком на Свитбад-драйв.

Я повернула на знакомую, все еще безымянную, дорогу, лихо увернулась от знаменитой ямы и проехала мимо сердца в руке, не отрывая от него взгляда. Меня удивляло, что все вокруг выглядит точно так же, как и раньше, пока я не сообразила, что с тех пор, как я была здесь последний раз, прошло всего десять дней.

Сперва я подъехала к дому Уэса, но его пикапа во дворе не было, а свет в доме не горел. Я все равно вышла из машины и прошлась вдоль стены к мастерской. Во дворе стояло больше скульптур, чем раньше: уже знакомые мне ангелы, несколько больших вертушек и одна статуя средних размеров, которую Уэс, очевидно, только начал: каркас фигуры с какими-то скобками, прикрепленными сзади.

По дороге к Кристи я притормозила возле дома Делии и заглянула в окно. Даже издалека я разглядела Пита, качающего на руках малышку Эйвери. Делия мешала что-то на плите, а Люси сидела у нее в ногах и складывала кубики. Я знала, что они бы мне обрадовались, но почему-то стало грустно, и я не решилась зайти. Я просто исчезла из их жизни, словно меня вообще никогда не было.

Когда я подъехала к дому сестер, в окне мерцал телевизор. Не успела я подняться на крыльцо, как навстречу вылетел Берт – в светлых брюках и явно синтетической рубашке поло. Он так благоухал одеколоном, что его можно было учуять раньше, чем увидеть.

– Привет! – сказала я, стараясь не морщиться. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, – радостно улыбнулся Берт, – а у меня свидание, ужинаем вместе.

– Здорово. И кто эта счастливица?

– Ее зовут Лиза Джо. Мы познакомились в клубе, она настоящий эксперт по теориям конца света! Прошлым летом ездила с отцом на Запад и записывала свидетельства.

– Правда?

Страшно представить – Берт в женском обличье!

– Ага. Ну ладно, увидимся позже.

Он спрыгнул с крыльца и рванул по дорожке через сад к своему дому.

– Пока. Хорошего вечера!

– Эй, есть кто дома? – неуверенно позвала я, открывая дверь. Никто не ответил, и я заглянула в комнату Кристи – дверь открыта, а свет выключен. Посмотрев в другую сторону, я заметила Монику, вперившую взгляд в телевизор.

– Привет, – поздоровалась я, и она перевела взгляд на меня. – А где Кристи?

– Ушла.

– С Бакстером?

Моника кивнула.

– Ага.

Я пересекла комнату и села на пуфик перед креслом Стеллы.

– Надеялась, она будет дома.

– Не-а.

По злой иронии судьбы, отчаянно нуждаясь в общении, я попала в компанию самого молчаливого человека на свете. И самое ужасное, что я все еще продолжала жалкие потуги завести разговор.

– Ну, что у вас тут новенького?

– Ничего, – ответила Моника, переключая каналы, остановилась на каком-то рэперском клипе и снова переключила.

– А у тебя?

– Я была под домашним арестом, – с вызовом ответила я. – Вообще-то он продолжается и мама не знает, что я здесь… но я получила письмо от своего парня, и оно меня взбесило. Как будто… все встало с ног на голову. Понимаешь?

– Угу-у-у, – сочувственно протянула Моника.