Что такое ППС?

Катер тонет. Бьет обшивку тяжелыми, снежными хлопьями шквал, и так далеко до рассвета. Впрочем, не все ли равно – далеко или нет, если солнца уже никогда не придется видеть…

Есть только маленький, хрупкий как спичка, шанс: близкое дно. До него бы дожить …

– Что-то капает сверху? – тревожно сказал Пауткин.

– Нефть – простонал Адольф.

– Да ты что? Да какая нефть, какой танкер? В скале сидим!

Но сверху струится, капает нефть…

– Теперь, в любом уже случае – все! – подытожил тот, кто Потемкина обвинял в убийстве.

– Так, мужики, надо жить! – приказал капитан, – Поближе друг к другу давайте. Тепло беречь! И места держаться повыше…

Стояли на лестнице. Пятачке, на котором, в нормальных условиях, тесно вдвоем. По грудь и по горло, – кому как, – в воде. Вода подбиралась к горлу, а на головы капала, струилась по коже, удушала солярка.

«Светает!» – жидким бельмом округлился иллюминатор. Дожить до рассвета – счастье! Будет солнце – значит, в последний момент, может кто-то заметить, спасти…

***

В шесть утра, Николай Цымбалистый, начальник лесоучастка, уже на ходу, а сегодня проснулся и того раньше – от стука в дверь. Не участковый, не председатель – школьники.

– Дядь Коль, – сообщили они, – мы на рыбалку ходили, с ночевкой, а тут шквал разыгрался! Мы – обратно, а на девичьем камне – «Беркут». Утоп, дядя Коля! Утоп и винты над водой.

С первой попытки он опознал свой катер, но ничего не понял, и теперь прибыл уже с участковым, врачом, председателем сельсовета, и техникой.

– Эй, есть живые?

– Да, да!!! – закричали из-под воды.

Осторожно, наощупь, пошел задним ходом в холодные волны, кран. Участковый ступил на палубу.

– Все живые?

– Да, да, все…

– Так! – вскричал участковый спасателям, – Не курить!

Тяжелая, двухтонная емкость, прижавшая люк, обильно и едко сочилась солярой.

– Кто вас так, мужики? – спросил участковый.

– Медведь!

– М-мм… Вы же так прокурора* зовете?! (*Закон – тайга; прокурор – медведь) Да ему не под силу такое! А главное – на фиг? – покачал головой участковый. – Крепко, однако, башню вам, мужики сорвало! – оценил он последствия катастрофы.

– Они сейчас в трансе. – пояснил он Цымбалистому, – Такого наговорят… Потом разберемся!

Емкость сдвинули, люк сорвали.

– По-одному, – сказал участковый и подал руку первому.

Мужики выходили наверх. Щурились и не стучали зубами, потому что устали зубы. Текли по одежде вода и соляра – тончайшая пленка блестела и переливалась радугой.

С берега жалобно вякнул фельдшер:

– Красавцы! Куда же мне их в таком виде, в машину сажать!?

Машина, санитарный УАЗ, была совсем новой, стерильной.

– Тьфу, ну хоть поджигай! – мотнул головой участковый, – Но ты не шути. Сверни там в салоне все, пусть на голый пол садятся. Здоровью людей угрожает опасность. Действуй!

Жаль было все-таки фельдшеру, гадость такую туда помещать:

– Да ты, – прикрикнул на него участковый, – давно не лечил пневмонию? В тяжелой форме, да у такой оравы? Получишь! До Нового года, в три смены лечить придется!

Фельдшер засуетился.

– Живей! – закричал участковый, – Касается всех!

Захлопали дверцы и загудели моторы.

Участковый инспектор милиции приступил к осмотру. Нашел следы крови: в моторном отсеке и капитанской рубке.

Деформации крышки люка, тоже ставила ряд вопросов. Емкость добила ее, прижала и залила соляркой. А исковеркана она была еще до того.

Тот, кто управлял до последнего, катером, курс держал четко – к поселку. Но, за полкилометра, резко, на полном ходу, сменил курс. Чужой, управлял. Потому что камень, этот «Девичьи грезы» здесь знали все.

Порывшись в хламе, участковый нашел волоски. Черные пряди из чьей-то блестящей, густой шевелюры.

Больше смотреть на посудине было нечего. Трюм затоплен. Остальное разрушено.

Участковый пошел осмотреть округу.

Сразу же за полосой каменистого пляжа, где начинался грунт, и круто, почти вертикально вверх поднимался обрыв, он нашел следы. Глубокие, крупные отпечатки босой ноги.

– Ага! – присмотрелся к ним участковый и сделал вывод: – Урок получили, ребята, вы… Очень хороший урок!

Посмотрел с высоты на разбитый катер. «Красавцы!» – как сказал на все это фельдшер…

– За хороший урок платят дорого! А тут – генерал, между прочим: Топтыгин, Михайло Потапович! – подвел итог участковый.

***

Узнав, что Потемкин от медицинских услуг отказался, участковый инспектор вызвал его к себе.

– Домой бы пришел, – сказал он, – да так будет лучше. Я разобрался, и вот что скажу: вина ваша. Значит, ремонт пойдет за ваш счет. Расходы частями из вашей зарплаты удержат. Но прославились вы, откровенно скажу тебе, ярко, надолго! Про вас анекдоты пойдут: капитаны Топтыгин, Адольф, семерка «отважных»… Готов ты, Потемкин, быть героем таких анекдотов?

Потемкин молчал, потому что не мог согласиться, не мог возразить, и не знал, к чему участковый клонит.