Что такое руна? И другие эссе

Очевидно, такие примеры доказывают, что слово «world» значит куда больше, чем просто наш большой, голубой шар, несущийся сквозь пространство. И, таким образом, мы уже начинаем понемногу понимать, что значил «world» изначально для наших предков. Мир — это не Земля. Это Земля интерпретированная нами. Наш мир не исчерпывается физическим окружением, потому как наше окружение наделено не только «физическими» характеристиками. Нас окружает физическая земля и её атрибуты (включая флору и фауну), но в нашем понимании, интерпретации и оценке. Самый простой пример — это золото. Если спросить кого-то, чем является золото, будет не вполне верно ответить «Золото — это химический элемент, с атомным номером 79». Золото значит для нас гораздо больше. На самом деле, оно имеет огромную значимость в нашей жизни. Мы ценим его за красоту и исчерпаемость. Люди умирали за золото, целые цивилизации завоёвывались в погоне за золотом. Мы ассоциируем золото с королями и священниками.

Разумеется, золото имеет для нас такую ценность из-за социального устройства, установленного нами же. Золото не имеет ценности «само по себе», но только для нас. Если завтра всё человечество исчезнет, золото потеряет всю свою ценность. Но, пока мы здесь, ценность золота для нас также реальна, как его атомное число. Эта ценность является частью «мира». И «социальное устройство», которое устанавливает такую ценность, тоже часть мира. Эти ценности реальны для нас и обусловлены свойственными человеку чертами. «The world» — это мир людей, во время людей. Мы живём в «эпоху человека». Вещи никогда не представлялись нам «как они есть», но лишь в нашей интерпретации относительно нас самих, внутри совокупного контекста биологической и социальной реальности человека[24].

Таким образом «world» является пересечением различных факторов, некоторые из них можно потрогать, а другие нет. Некоторые из них существуют независимо от человека, а другие нет. Сейчас, как я уже сказал, в какой-то мере будет верно сказать, что мы живём в другом мире, нежели наши предки. Однако наши миры накладываются друг на друга. Например, природа не претерпела кардинальных изменений со времён наших прародителей. Конечно, некоторые виды вымерли (те же зубры), а температура в мире растёт год от года, но в остальном мы живём в тех же базовых физических условиях. В то же время, наша интерпретация этого окружения и самоидентификация внутри него радикально изменились.

Таким образом, мы сможем понять космологию наших предков только попытавшись вновь проникнуть в их мир, переняв их способ интерпретации окружения. Моя конечная цель заключается в том, чтобы видеть и чувствовать так, как это делали мои предки. Для достижения этой цели, нам нужно глубже вникнуть в понятие мира и достичь понимания наиболее базовых факторов, пересечение которых создаёт мир вокруг нас. Мартин Хайдеггер станет нашим лучшим проводником в данном вопросе.

После Второй мировой войны Хайдеггер взялся за написание серии эссе содержащих феноменологическое описание человеческого «обитания»[25] (технический термин в философии Хайдеггера, к которому мы вскоре вернёмся)[26]. Это описание включает четыре нераздельных аспекта: земля, небо, боги и смертные. Следующие эссе так или иначе затрагивают тему упомянутой «четверицы»: «К чему поэты?» (Wozu Dichter?, 1946), «Вещь» (Das Ding, 1950), «Язык» (Die Sprache, 1950), «Строительство, проживание, мышление» (Bauen Wohnen Denken, 1951), «...поэтически живёт человек...» (...dichterisch wohnet der Mensch..., 1951)[27]. Более раннее эссе, «Исток художественного творения» (Der Ursprung des Kunstwerkes, 1935- 1936), рассматривает оппозицию земли к миру. Как мы увидим, «world» проявляется через четверицу земли (die Erde), неба (der Himmel), богов (die Gottlichen) и смертных (die Sterblichen). Все эти эссе переведены на английский и собраны в антологии «Poetry, language, thought» (1971).

Косвенным образом анализ обитания является антимодернистским. Хотя он никогда подобного не заявлял, по факту Хайдеггер не описывал обитание современного человека на земле. Он описывал традиционное бытие, предшествовавшее современности. Однако он не делал это напрямую. Таким образом, хотя Хайдеггер никогда не позиционировал свои рассуждения об обитании как нечто помимо описания, оно, по сути своей, нормативно и представляет собой явный упрёк современном миру.

Рассуждения Хайдеггера о четверице также имеет языческий подтекст, ведь зачастую он (воспитанный католиком) использует язык политеизма, ссылаясь на «божеств» и «богов». Я не предлагаю считать Хайдеггера язычником. Как и Ницше, он верил, что возвращение к старым формам невозможно, но, как и у Ницше, его ностальгия по старым формам легко угадывается. Таким образом, хотя его описание четверицы нельзя считать «неоязыческим», его вполне можно использовать для неоязыческих целей. Также оно вполне пригодится и для нашей цели: найти ключ к миру предков.