Что-то кроме магии (СИ)

Лютни и гитара понимали друг друга с первой ноты. Выждав одному ему известное время, к ним присоединялся уверенный голос, чистый, выразительный и необычайно мягкий. Женщина отбивала ритм бубном и пела то по-английски, то на других языках, и каждая песня в исполнении этого квартета становилась маленьким представлением. После одной особо залихватской песни, когда многие из сидящих уже принялись в такт стучать кружками по столам, солистка объявила перерыв: «перекусить и промочить горло». Музыкантов пригласила к себе какая-то шумная компания, и Сивилла вернулась к своему пиву, о котором позабыла, заслушавшись.

— Вечер добрый, коллега, — сказали над ухом с хорошо знакомой интонацией. — Не помешаю?

Сердце ухнуло в пятки, подпрыгнуло обратно мячиком и забилось чаще. Несмотря на все сегодняшнее ожидание радости, она и представить не могла, что ее ждет такая встреча.

В то время самыми молодыми учителями Хогвартса числилось трое: сама Трелони, декан Слизерина Северус Снейп и преподаватель магловедения Квиринус Квиррелл. Сходный возраст нередко сближает людей, в случае Снейпа и Квиррелла так и произошло, но Трелони подружиться с ними не удалось. Декан питал к ней необъяснимую неприязнь, которую даже не пытался скрывать, а магловед хоть и здоровался всегда очень любезно, был равнодушен и временами насмешлив. Сивилла догадывалась, что прорицания остаются в школьной программе исключительно волей директора, а она сама имеет в Хогвартсе репутацию полоумной и бесполезной особы. К тому же и начинающей алкоголички из-за неумеренной тяги к хересу. Совсем другое дело — Квиррелл. Студентки всех курсов сходили с ума по красивому и обаятельному профессору, учителя единодушно признавали не только его компетенцию в преподаваемом предмете, но также отменную эрудицию, искреннее дружелюбие и незаурядный ум. Министерские экзаменаторы, ежегодно посещавшие Хогвартс, не сомневались в его скорой и блестящей научной карьере. Магловед всерьез увлекся историей магической Британии и свободное время проводил за изучением древних рукописей и в исследовательских авантюрах вместе с угрюмым слизеринским деканом и его еще более мрачным приятелем — факультетским призраком. Возможно, поэтому у него до сих пор не появилось не только жены, но даже подруги, и тщетными оставались все авансы старшекурсниц и педагогических дам.

Сивилла, как и все, заглядывалась на красавчика, но никаких надежд не питала. И вот он собственной персоной, в светло-серой мантии, очень идущей к его голубым глазам, стоит перед ней с такой же, как у нее, кружкой сливочного в руке и выжидательно улыбается.

— Не помешаешь, — просияла Сивилла. Они давно уже были на «ты». — Решил скоротать вечер на свежем воздухе?

— После лондонской духоты Хогсмид настоящий рай, — Квиринус пристроил на свободный стул объемистый портфель и сел напротив Сивиллы. — Хотел бы я бывать в столице пореже, но увы...

— Изучаешь маглов, так сказать, живьем?

— Наоборот, изучаю магов с помощью маглов, — рассмеялся Квиринус.

Вообще-то он любил поговорить о своих исторических изысканиях и умел быть увлекательным. Правда, прорицательница до этого момента не входила в число его слушателей, но у нее такой заинтересованный и непривычный вид... Ба, она же без своих вечных очков, в которых похожа на растерянную стрекозу! Красивые глаза, как он не замечал этого раньше? И Квиринус с удовольствием пустился рассказывать о том, как с помощью магловских приборов удалось установить с точностью до десятилетия возраст Распределяющей Шляпы и что она не принадлежала никому из Основателей и появилась в Хогвартсе намного позже.

— У меня почти готов доклад, но пришлось пересмотреть некоторые показатели, потому я и зачастил в Лондон. Уф, умираю от жажды, — он надолго приложился к кружке. — Без малого три года бьюсь с этой Шляпой, а она подкидывает новые загадки.

— Например?

Вместо ответа Квиринус полез в портфель и вытащил оттуда что-то темное, зажатое между двумя тонкими стеклами.

— Это кусок от полей, его Пивз откромсал по моей просьбе. Взгляни на просвет, видишь ряд мелких дырочек? Это не моль, и не ветхость материала... Ума не приложу, зачем они там.

— Эти дырочки — следы от проволоки, к которой крепились искусственные цветы, — объяснила она, внутренне удивляясь, как он сам не догадался о такой очевидной причине. — Шляпа принадлежала женщине. Кажется, в семнадцатом веке возникла мода на такие украшения, но продержалась она совсем недолго.

Какое-то мгновение Квиррелл смотрел на нее в полнейшем недоумении.

— Гениально! — его громкий возглас заставил обернуться несколько голов. — И просто, как все гениальное. Но откуда ты это знаешь?

— Моя тетка когда-то зарабатывала шитьем мантий. У нее сохранилось несколько редких альбомов с рисунками одежды волшебников разных эпох... Мне нравилось разглядывать картинки. Ты думаешь, Распределяющая Шляпа принадлежала кому-то из директоров?

— Скорее всего. А благодаря твоей подсказке можно сузить круг предполагаемых владелиц до двух или трех волшебниц. Достаточно расспросить портреты.