Что упало, то пропало

– Никогда? – Беа склонилась вперед к моему сиденью, и я увидела ее голову. – Как никогда? Даже в Италии? Не ездили кататься на лыжах?

– О, ради всего святого! – Эйлса потянула Беа назад. – Ты говоришь, как привилегированное отродье.

– Это не так.

– Это прям точно про тебя, – прозвучал голос Макса.

Я поняла, что у меня за спиной началась потасовка, почувствовала, как чьи-то колени врезаются в спинку моего сиденья, как натягиваются ремни безопасности.

Том переключил передачу. На нем была белая футболка, и когда он переводил рычаг вперед, я заметила, как напрягся его бицепс и как выделяются веснушки на бледной коже внутренней стороны руки.

– Как продвигается ваша работа, Верити? Вы сильно заняты? Какие-то интересные слова попадались?

Сегодня утром я только начала работу над «родео» и рассказала Тому о своих последних находках. В предыдущем издании Большого Оксфордского словаря английского языка самым ранним значением «родео» считалось спортивное состязание, но мне удалось найти цитату из более раннего источника и оказалось, что первым значением этого слова является «загон для крупного рогатого скота».

– Поэтому мне придется переписать статью, а это всегда увлекательно.

Макс и Беа продолжали драться у нас за спинами. Эйлса все больше напрягалась. Справедливости ради должна сказать, что Том попытался положить этому конец, бросив через плечо:

– Макс, ты меня слышишь? Короткий тест по орфографии. Давай посмотрим, помогают ли тебе индивидуальные уроки. Давай-ка по буквам. – И он стал выкрикивать отдельные слова, которые мы с ним только что упоминали: – Состязание. Цитата. Загон.

Не могу сказать, знал ли Макс, как правильно пишутся эти слова. Напряжение оказалось для меня слишком сильным. К тому времени мы с Максом уже почти не занимались орфографией, у нас было много творческих заданий, гораздо более интересных. Я стала помогать ему со словами. В салоне машины воцарилась тишина.

С парковкой возникли проблемы. Том выругался в сторону медлительного водителя серебристого фургона и, проехав мимо него, резко нажал на газ. Мне приходилось ездить с Фредом, одним из самых добрых людей на земле, но и он однажды показал средний палец и высказался непечатно о восьмидесятилетнем старике, так что я знаю, дорога может испортить характер любого. И все равно я начала жалеть, что поехала с ними.

По-моему, этот паб был не самым лучшим выбором. Он стоял в замечательном месте, в ряду милых домиков на краю пустоши, но террасы со столиками не было – хотя, я полагала, что вся поездка была затеяна ради обеда на открытом воздухе. Внутри оказалось мрачно. Я долго моргала, пока глаза не привыкли к сумраку, а когда, наконец, смогла все разглядеть, поняла, что некоторые из посетителей с удивлением уставились на меня (я поехала в той одежде, в которой работала в саду). Том нашел дополнительный стул и был невероятно мил, когда благодарил людей, которые разрешили его взять. Мы расселись за столиком, который заказали Тилсоны, было немного тесновато. Он стоял рядом с большим открытым камином, который в тот день не разжигали. Мне показалось, что в камине, где не горит огонь, есть что-то угнетающее. В зале было тихо. Пахло жареным картофелем и хмелем, а еще немножко плесенью. Это все может показаться ворчанием, но на самом деле я и не думала ворчать, совсем нет. Я была благодарна за бесплатный обед в ресторане. Я просто хочу передать охватившее меня ощущение – осознание упущенного случая, словно гонишься за волной, а она даже до берега не доходит.

Как только мы расселись, Том, словно осознавая, что все рушится, попытался всех подбодрить – шутил и энергично жестикулировал. Он заказал вино нам и кока-колу детям и был само очарование, общаясь с официанткой:

– А вы можете принести нам дополнительное ведерко со льдом? О, вы просто чудо!

Девушка покраснела. Недалеко от нашего столика споткнулся и упал малыш лет двух, Том мгновенно бросился к нему, поднял его на ноги, проверил, все ли в порядке, и несколько минут болтал с благодарной мамочкой о том, как тяжело справляться с детьми. Вернулся за наш столик гордый и чувствуя себя потрясающим отцом, посадил Беа себе на колено и велел ей прочитать стихотворение, которое она учила для какого-то мероприятия в школе. Она робко декламировала, обнимая отца за шею. Стихотворение было о бледно-желтых нарциссах, кроликах и доброте. Потом Том переключился на Макса и предложил ему рассказать мне о матче по регби, в котором он вчера участвовал. Макс, которому явно было неудобно сидеть на стуле с поджатой под себя ногой, сделал все, как велел отец, но запинался и то и дело посматривал на отца в поисках подсказок.

– И. Затем. Ты. Забил гол. И еще один раз попытался, – закончил за него Том. – Короче, Верити, они выиграли. Все старания того стоили. Он все время говорит, что не хочет играть в регби, но ведь побеждать-то приятно, правда?

– Я предпочитаю играть в футбол, – объявил Макс, внезапно демонстрируя характер. – Верити об этом знает.

– Не дури. Вчерашний матч прошел великолепно. Просто люто. Мелисса, я правильно сказал? Так вы говорите?