Что упало, то пропало

Она не смотрела мне в глаза. Я поняла, что она на самом деле смущена – по самым разным, сложным причинам ее действительно волновало, что я думаю про Тома. Поэтому я заставила себя потратить несколько секунд и обдумать ответ.

– Это обычное дело, в особенности у мужчин, – заметила я. – На прошлой неделе я слушала интересную передачу по радио о ярости и гневе, о том, как гнев обеспечивает некоторым людям прилив энергии, если они находятся в стрессовом состоянии. Уровень кортизола у них снижается после того, как они на кого-то набросятся или выругаются, и им тогда становится легче сосредоточиться на деле. В таких случаях гнев на самом деле играет важную роль и служит определенной цели.

Она коротко кивнула.

– Очень мило с вашей стороны, что вы пытаетесь его оправдать. Это мне в вас и нравится – вы абсолютно честны, но при этом великодушны.

– Хотя он вел себя как козел, – все-таки добавила я.

– Это правда. – Эйлса не смогла сдержать улыбку. Мне удалось хоть немного ее подбодрить.

Мы молча шли по тротуару.

– Иногда я сомневаюсь, стоит ли сохранять этот брак, – призналась она.

Заметив, что в потоке машин образовался просвет, она подхватила меня за локоть и потащила через дорогу. Том с детьми уже зашли в дом, а мы какое-то время еще стояли на полпути между нашими участками. Она продолжала держать меня за руку, но смотрела через плечо в сторону парка. Казалось, она хочет сказать что-то еще.

– Знаете, я хочу немного прогуляться, – наконец решила она. – Если кто-то спросит, вы можете сказать, что мы были вместе?

– Я с радостью с вами пройдусь.

– Мне хотелось бы побыть одной. Вы же не будете возражать?

– Конечно, нет, – быстро ответила я.

Эйлса отпустила мою руку и снова отвернулась.

– Увидимся, – сказала я. А потом, раз уж она все еще стояла на том же месте и смотрела вдаль, я решила ее обнять.

Я не очень люблю объятия, но заметила, что Эйлса всегда обнимала знакомых при встрече, и мне захотелось сделать жест, показывающий мою лояльность и преданность. Я сделала шаг к ней, вытянула руки и неловко обняла. Я почувствовала, какие у нее худые плечи под слоями одежды. Этот длилось всего секунду, я лишь слегка приобняла ее, но заметила, как она поморщилась от боли.

Глава 8

Бледно-серый шарфик.

Recalcitrant, прил. – норовистый: упрямо не желающий подчиняться; несговорчивый, неуступчивый; возражающий против сдерживания и ограничений. Может использоваться, если речь идет о человеке или животном.

На сегодня была назначена встреча – «консультация» – Эйлсы с королевским адвокатом. Она принесла зеркало из ванной и поставила его на подоконник в гостиной, чтобы накраситься. Это было настоящее представление: гримасы сменяли на ее лице одна другую, она приподнимала и растягивала веки, когда наносила тени и подводку. Может, у нее слишком сильно дрожали руки – она ведь находилась в постоянном напряжении, скрывая эмоции, – но когда она закончила, получилось не очень хорошо: глаза накрашены не симметрично, пудра забила поры, а румяна выглядели неестественно.

Эйлса не хотела ехать одна. Юристы ее пугают, и это оправданно, ведь в прошлом над ней достаточно издевался и глумился отец Тома. Она хотела вызвать такси, но я убедила ее поехать на метро, потому что так будет быстрее. Мы поехали по Северной ветке до «Набережной», там пересели на Кольцевую линию и вышли на станции «Темпл».

Вначале мы немного заплутали, но вроде бы разобрались куда идти, подгоняемые резким ветром: по аллее высоких платанов, по каменным ступеням, мимо фонтанов и через дворы, вдоль черных заграждений. Наши шаги разносились эхом, над головами кричали галки, гудели тепловентиляторы; иногда доносился запах капусты и спагетти. Это было неуместно, но я все равно чувствовала легкое возбуждение – впервые в жизни оказалась в судебных иннах[25], и это напомнило, как я навещала Фреда в Оксфорде: та же смесь архитектурных стилей, то же желание говорить тихим голосом в древних стенах, седеющие мужчины в строгой одежде.

Ее адвокат, Джон Стэндлинг, ждал нас на скамейке, когда мы, наконец, нашли здание Террас-Корт. Я уже пару раз с ним встречалась – в отделении полиции и на предварительном слушании в суде. Он показался мне вполне приличным человеком. На вид лет сорок пять, коротко стриженные рыжеватые волосы, очень прямые губы – уголки не смотрят ни вверх, ни вниз, розоватый круглый кончик носа. Говорит с едва заметным манчестерским акцентом (немного в нос), который мне нравится. В целом он внешне чем-то похож на сову, что еще подчеркивается его прямоугольными очками со стальной оправой.