Что упало, то пропало

К этому времени дня бо́льшая часть бассейна и половина зоны отдыха находились в тени, так что все лежаки передвинули на одну сторону. Следы отдыхавшей компании: брошенные полотенца, лиф от купальника, лежавший на земле словно змея, бутылка из-под вина, пустые стаканчики, засунутые в горшки с лавандой, ведерко с тающим мороженым.

Но осталось всего два человека, и они оба уставились на меня.

– Добрый день, Верити, – поздоровался Том.

Он сидел на краю одного из лежаков, спиной ко мне, неловко повернув голову. На нем были только плавки, и я увидела верх его межъягодичной складки.

– Привет, – кивнула Пиппа. – Как дела?

Она лежала на соседнем лежаке всего в нескольких сантиметрах от Тома. У нее были обнаженные плечи и бледные длинные ноги. Она едва шевельнулась.

Я могла бы повернуться и уйти через ту же калитку. Инстинктивное желание – спасаться бегством. Но поступив так, я бы усугубила интимность происходящего. Я им помешала. В этом я не сомневалась. Увидев меня, они замолчали, и я осознала, что разговаривали они тихими голосами о чем-то личном. Уголком глаза я видела блеск воды, бездонные глубины. За бассейном рос еще ряд смертоносных деревьев. Сонная оса ползла по мороженому. Но Пиппа заговорила со мной, и у меня не было выбора, кроме как сделать шаг вперед. Том поднялся на ноги, и только тогда я смогла рассмотреть женщину: лямка малинового купальника опущена, она кормила ребенка.

Том сделал два шага к бассейну и с легким всплеском, практически беззвучным дрожанием воды, соскользнул в него. Потом над водой появилась его голова, он подплыл к бортику и положил подбородок на скрещенные руки, глядя на Пиппу.

Я понятия не имела, что мне делать. Шла медленно, словно вышла подышать и случайно сюда забрела. Я вздохнула, пытаясь показать, что мне нравится вид, нравится день. Я старалась не смотреть на Пиппу, но чувствовала, что ее лицо поднято вверх, и была уверена, что она смотрит на меня.

– Вот, пожалуйста, – сказала она. – Тут еще несколько.

Осторожно спустив правую ногу с лежака, она ступней вытолкнула что-то из-под него. Затем, продолжая держать ребенка на сгибе локтя, запустила под лежак свободную руку. Ее волосы соскользнули на один бок, обнажив длинную белую шею, а она все пыталась дотянуться до миски, засунутой слишком далеко.

– Да, конечно, – сказала я, быстро подходя к ней. – Я отнесу все это в кухню.

– О, правда? Спасибо огромное. Вы так любезны! – Она была так довольна собой за доброе отношение к прислуге. Ее рука продолжала ощупывать пустое пространство, как вдруг она вскрикнула. Ее тело резко наклонилось вперед, ребенок оторвался от груди. – Ой! Ой!

– Что, что? – Том вылез из бассейна.

– Идиот! Как раз когда я… – Она вроде начала смеяться, но потом ее лицо исказила мука. – Вообще-то… Ой!

Пиппа встала, размахивая рукой, то подносила ее ко рту, то отводила в сторону, взволнованно переступала с ноги на ногу. В другой руке она все еще держала ребенка, но не прижимала к себе, и он начал издавать тихие сердитые крики, запрокинув голову.

Теперь Том стоял рядом с ней.

– С тобой все в порядке?

Пиппа внимательно смотрела на кожу между большим и указательным пальцами.

– Меня укусили. Черт, это была оса или пчела? У меня аллергия.

– Я не знаю.

Его мокрые плавки прилипли к ягодицам. Эластичный пояс оставил красные следы на коже.

– Мне нужен шприц с адреналином, – сказала Пиппа с ноткой истерики в голосе. – Он у меня в сумке. Где моя сумка? Рики!!!

– Может здесь? – Том заглянул под лежак. – Нет. Где она?

Голова Пиппы начала делать странные судорожные движения, но она пыталась взять себя в руки. Ее взгляд метнулись ко мне, потом к Тому, все еще сидящему на земле, и обратно ко мне. Я сделала шаг вперед. Теперь она паниковала по-настоящему. Я решила, погладить ее по руке. Ребенок плакал громче и настойчивее, и когда я подошла к Пиппе, она сунула его мне.

– Вы можете его подержать?