Что в имени тебе моем?..

– Да. А кто это на снимках? Вас я узнал, конечно. Вы совсем не изменились… Нет, это не комплимент. Я не имею в виду возраст. Вы внутренне не изменились. Но кто этот мужчина?

– Как? Вы не узнали?

– Не узнал? А что, я должен его знать?

– Странно… – она внимательно глянула на Макса, улыбнулась. – Это Виктор. Сидельников.

– Это Сидельников? Не может быть!

Макс не верил. На снимке – красавец-мужчина, яркий, открытый, смеющийся, счастливый. Он не мог так измениться! Или просто Макс не «рассмотрел» профессора? Или время было к нему так беспощадно?

– Почему же не может быть? Мне кажется, он мало изменился…

Макс смотрел на Ираиду и не верил ее словам. «Голос» в стоптанных туфлях, нелепом сером костюме, в очках с толстыми линзами, которые так портят лицо, и этот красавец – один и тот же человек?

–…или вы просто увидели его другим… – добавила Ираида Генриховна. – Вы меня разочаровали, Максим.

– Простите. Я сам себя разочаровал, – подтвердил Макс, – можно я пересниму фото?

– Да, конечно.

– А кто эта женщина?

Ираида откинулась на спинку дивана, вновь изогнула бровь и ответила неторопливо, как будто вспоминала:

– Это жена одного дипломата.

Макс был прав насчет шубки!

– У них с Виктором был роман.

– В то время? Роман с женой дипломата?!

– А что это было за время? – удивленно спросила она.

– Ну, лет сорок назад… – неуверенно начал Макс, – семидесятые годы…

– Точно. Первая половина семидесятых. За романы с женатыми людьми в тюрьму не сажали. Но карьеру могли испортить.

– И?

– И… все-то вам расскажи, – она кокетливо улыбнулась, – и … ничего. Роман – он и есть роман. Все закончилось. Дама уехала. Виктор остался. Когда я говорю «ничего», это значит, продолжения не было. Но это не означает, что эти отношения не оставили след в душе моего друга. Он страдал. Поэтому, видимо, и не женился. Я пыталась поговорить с ним, объяснить, что есть другие женщины – хорошие, красивые, умные. Но бесполезно.

– А женщины у него были?

– Молодой человек… Я к нему в постель не заглядывала.

– Нет, я не так выразился. Мне опера наши сказали, что у него есть дочь. И что об этом рассказали именно вы. Или это неправда?

– Да, я об этом говорила. А что есть дочь, я узнала от самого Сидельникова. Причем, не так давно. Лет пять назад.

– Так она совсем маленькая?

– Нет, она уже большая. Ей лет тридцать.

– Ну вот и ответ на вопрос: были ли у него женщины. А что вы знаете о дочери?

– Совсем немного. Виктор сказал однажды, что у него есть дочь, живет за границей. Что узнал он об этом совсем случайно.

– И все?

– И все. Еще однажды, совсем недавно, говорил, что хочет посвятить ей – дочери – большой исторический труд.

– И что же это за труд? Открытие в исторической науке?

– Увы, он мне не сказал.

– Неужели вам было неинтересно? Не поверю. Вы не спрашивали?

– Конечно, я спросила. Но он только хитро улыбнулся и сказал, что я узнаю об этом первая. Виктор говорил о каких-то записях или письме и собирал доказательства, чтобы подтвердить свою научную гипотезу. Он пообещал, что, прежде чем обнародует сведения, он покажет их мне… Тем более… – она замолчала.

– Что? Почему вы не говорите?

– Тем более, что это касается и меня. Вернее, моей семьи.

– Вашей семьи?

– Да. Так он сказал. Моих предков.

– И каким образом это вас может касаться?

– Максим, я не знаю. Он готовил мне сюрприз. И это были хорошие новости. Да, он так сказал, – глаза ее снова стали влажными, – он готовил сюрприз, – повторила она.

– Так, может, это и есть мотив для убийства?

– Мотив? – она удивилась, – сюрприз – мотив? То есть… Я хотела спросить, вы считаете, что возможное открытие могло спровоцировать убийц? Каким образом?

– Например, преступник узнал о секрете и захотел воспользоваться им как своим. Или в этой тайне заключалось нечто постыдное для него лично или его семьи, и он не захотел ее разглашения.

– И поэтому убил? Потому что два столетия назад произошло некое событие, а в наше время кому-то от этого стыдно?

– Ну… – Макс не знал, что ответить.

– Это… по меньшей мере, странно.

– Но ведь за что-то же его убили!

– Мне кажется, ответ надо искать в его прошлом… Это более вероятно.

– Но его открытие – тоже из прошлого.

Ираида не ответила. Она обдумывала сказанное. Потом они еще долго говорили об истории, Сидельникове, о том, какой это был замечательный человек. Макс машинально перевернул страницу альбома и… не мог отвести взгляд от следующего снимка. Женщина – та, которая была в белой шубке, сфотографирована на приеме в каком-то посольстве. Почему он решил, что это посольство? Слишком много атрибутов на заднем фоне. И… человек на фото… Это невероятно! Женщина очень хороша. В ушах – изящные бриллианты, на плечах – дорогой ажурный палантин. Сзади нее – мужчина. Его внешность немного размыта. А с ней рядом… Макс пытался вспомнить, откуда ему известно это лицо? Он посмотрел на Ираиду.

– Да, да. Это президент Франции Жорж Помпиду.

– И что это значит? – сказать, что Макс был удивлен – ничего не сказать.

– Катюша была женой дипломата. Я вам говорила. Так что же здесь странного?

– А откуда у вас это фото?