Что вдруг

Мандельштам, по-видимому, если не сам предложил, то санкционировал имя изображающего его героя дона Хозе делла Тиж д'Аманда – перевод на французский немецкого Mandelstamm («ствол миндаля») – tige d’amande. Каламбуры на тему этой еврейско-немецкой фамилии были ходовыми еще применительно к дальнему родственнику поэта, известному врачу и общественному деятелю М.Е.Мандельштаму⁴. Аллюзии на этимологию собственной фамилии присутствуют, вероятно, в поэзии Мандельштама⁵ и «Египетской марке».

Мандельштам в этой комедии говорит перелицовками своих стихотворений применительно к своей же кофемании, которой он воздал дань и в лирике и в прозе:

Тиж д’Аманд
Мне дан желудок, что мне делать с ним,
Таким голодным и таким моим.
О радости турецкий кофе пить
Кого, скажите, мне просить?

Суламифь

Вы, верно, влюблены?

Тиж д’Аманд

Не сомневаюсь.
Я кофия упорно добиваюсь.
Я и цветок и я же здесь садовник…

Суламифь

Я напою вас, если вы любовник.

Тиж д’Аманд

Явлений грань кофейником разрушь.
Я пустоты всегда боялся.

Суламифь

Чушь.

Тиж д’Аманд

Кузнечиков в моем желудке хор.
Я чувство пустоты испытываю.

Суламифь

Вздор.
Ступайте-ка влюбиться,
Да повздыхать, да потомиться,
Тогда пожалуйте в кафе.

Тиж д’Аманд

(гордо)
Любовной лирики я никогда не знал.
В огнеупорной каменной строфе
О сердце не упоминал.
(подходит к кофейнику и величественно в него заглядывает)

Суламифь

Куда ты лезешь? Ишь какой проворный!
Проваливай!

Тиж д’Аманд

Ваш кофе слишком черный!
(медленно удаляется, декламируя)
Маятник душ – строг
Качается, глух, прям,
Если б любить мог…

Суламифь

Кофе тогда дам.

Способам удовлетворения кофейной страсти Тижа – Мандельштама учит «внесценический персонаж» – проживавшая тогда же в Алуште легендарная Паллада, соименница «богини моря, грозной Афины» из мандельштамовского стихотворения «В Петрополе прозрачном мы умрем», вписанного в альбом Анны Радловой:

(Появляется сияющий Тиж д’Аманд

)Тиж
Ура, ура, я больше не в загоне,
Я объяснился вашей бонне…
Она меня с позором прогнала,
Шпицбубом назвала
И запустила вслед пантоффель.
В тяжелых муках заслужил я кофе.

Суламифь

Как эта мысль вам в голову пришла?

Тиж

Паллада мудрая совет мне подала.

О повязанности общими заботами о пропитании Мандельштам 15 августа 1917 года вписал в альбом Паллады (с которой пользовался общей молочницей) двустишие:

Я связан молоком с языческой Палладой,
И кроме молока мне ничего не надо!⁶

Оставшаяся за кулисами действия Паллада возникает в комедии еще раз, в основном своем качестве практика и теоретика науки любви⁷:

Котикус
Кого любить и кем увлечься надо?

Суламифь

Не все ль равно? Кто нравится – хорош.

Котикус

Так говорит и некая Паллада.

В другой раз автор «Камня» говорит элегическим дистихом в тон встреченному «Александрису Леонидопуло, педагогу» – критику, пушкиноведу, прозаику Александру Леонидовичу Слонимскому (1884–1964). Александр Слонимский на склоне лет поминал Алушту как «Крымскую лабораторию формализма»⁸. Воздыхания Леонидопуло —