Что вдруг

…Вступительное слово И. Зданевича представляло собою «поп multa sed multum»¹¹. Поэзия О. Мандельштама, одного из лучших представителей петербургской поэтической школы акмеистов, прежде всего обращает внимание своей музыкальностью. Природа музыкальности лежит в долготе звука, которой так мастерски оперирует поэт в своих стихах. Внимание поэта покоится исключительно на гласных – согласные в пренебрежении. Отсюда, заключает И. Зданевич, поэтическая концепция О. Мандельштама уподобляется геометрическим построениям, абстрактность которых также совпадает с содержанием его поэзии.

Н.В. Макридин в своем несколько затянувшемся слове поделился с публикой своими мыслями о той школе, к которой принадлежит поэт, и привел длинный ряд деталей из стихов О. Мандельштама, которые, по мнению докладчика, характерны для поэта.

Поэт О. Мандельштам выступил с чтением своих стихов в двух отделениях. В первом он читал стихи, вошедшие в его книгу «Камень» (Петроград, 1916), а во втором позднейшие стихи. Читка стихов у поэта очень своеобразна. Когда поэт читает, он отдается только мерности, только ритму. Точно далькрозовское упражнение. И логические ударения, и значимость слов, и словесная инструментовка стиха – все приносится в жертву ритму. В этом, правда, своеобразие, но и значительная потеря красот собственной поэзии.

Переполненная аудитория студии очень внимательно слушала поэта и наградила его аплодисментами¹².

Замечания Ильи Зданевича крайне любопытны. Они опираются на некоторые строки Мандельштама (например, «Есть иволги в лесах, и гласных долгота – / В тонических стихах единственная мера», 1911) и на впечатления от его авторской читки, для которой, по замечанию исследователя поэтической декламации С.И. Бернштейна, было характерно «мелодическое раскачивание гласных звуков»¹³. Независимо от Ильи Зданевича тот же тезис выдвинул спустя два года Борис Эйхенбаум, писавший, что у Ахматовой и Мандельштама, в отличие от символистов, «внимание перешло от согласных к гласным»¹⁴.

Из Батуми Мандельштам направился в Тбилиси, где встретился с Ильей Эренбургом, который рассказал об их совместных тбилисских днях в книге «Люди, годы, жизнь». 26 сентября в консерватории состоялся вечер, на котором Эренбург читал доклад «Искусство и новая эра» и свои стихи, Мандельштам – стихи из «Камня» и позднейшие, а петроградский актер Н.Н. Ходотов читал стихи обоих поэтов¹⁵.

Из Тбилиси через Москву Мандельштам вернулся в свой город, «знакомый до слез», где 21 октября публично читал те же стихи, что в Батуми и Тбилиси. Александр Блок, слушавший это чтение, записал в дневнике: «Постепенно привыкаешь, жидочек прячется, виден артист». «Человек-артист» было в языке Блока одной из высших похвал.