Что за чертовщина

Франни явно недовольна тем, что никто не изъявил желания с ней перекурить, однако, видя, как Сэм вынимает из сумки коробочку шоколадных шариков «M&S» и начинает всех угощать, глядит уже бодрее.

– На самом деле, баб-Франя, вам бы вообще не следовало курить, – говорит Сэм, засовывая в рот крохотную шоколадку. – Неужто вам не хочется дожить до самых ветхих дней? – смешливо фыркает она, и Франни от хохота чуть не сгибается пополам.

– Ты просто прелесть! – говорит она Саманте, и я даже проникаюсь гордостью за них обеих. – Не хочешь поспонсировать меня в том, чтобы поизводить Эндрию?

– Это ту, другую бабушку, что тоже здесь работает? – уточняет Сэм, указывая рукой на кухню, будто бы Эндриа еще там. – Так я уже внесла. Целых пять фунтов! Сегодня за ланчем все только об этом и говорили, и я горячо поддержала ваше предложение. Вообще серьезно, если она еще раз примется совать мне под нос свои дурацкие бумажки, когда я пытаюсь по-быстрому перекусить, то я за себя не ручаюсь.

– Да вы просто две… – Без особого энтузиазма я пытаюсь призвать их к каким-то высотам морали, но обе глядят на меня с осуждением, как бы говоря: «Сама-то, вон, пять минут назад под столом спряталась!»

В этот момент у меня звонит телефон, и, увидев высветившийся номер, я всерьез подумываю, не сползти ли мне туда опять.

Франни наклоняется через столик, засекая, кто звонит.

– Это тот мешок с дерьмом, – произносит она, и я делаю кривую мину.

Да, именно. Это тот самый представитель городской администрации, который разговаривал с Этель. Я уже долго-предолго жду, когда же он мне перезвонит. За последние две недели я оставила этому дядьке уже четыре голосовых сообщения, и что-то мне не верится, что ему так уж сложно со мной связаться. Меня это дико возмущает! Я несколько раз пыталась поговорить о судьбе нашего здания с другими людьми у него в офисе – но все в один голос говорят, что по этому вопросу мне нужен мистер Кэнид и что, мол, «при первой удобной возможности» он мне перезвонит.

И вот наконец это случилось.

– Алло? – говорю я в трубку своим самым взрослым и солидным тоном.

– Миссис Фокс? – уточняет мужчина на другом конце линии, которого я уже воспринимаю для себя как худшего на свете индивида.

– Слушаю вас, – надменно отвечаю я. – Хотя, на самом деле, мисс.

– Это мистер Кэнид из администрации города Манчестер, – степенно представляется он. – Насколько мне известно, вы пытались со мною связаться.

Я выпрямляюсь на стуле, чувствуя, как прямо наливаюсь силой. Судя по голосу, это негодяй, каких поискать! Ему явно за пятьдесят или даже за шестьдесят, и у меня перед глазами возникает живой образ отвратного развалистого типа с развалистым отвратным галстуком.

– Да, действительно пыталась. Уже как несколько недель, – говорю я чуть более высоким голосом, нежели бы мне хотелось.

– Прошу меня простить, я был в отъезде. Я только сейчас получил ваше сообщение. – При этом в его голосе не чувствуется ни малейших извинений.

«Множество сообщений», – едва не добавляю я.

Сэм между тем наклоняется к Франни и громким шепотом спрашивает:

– А что там такое?

Франни отпихивает ее локтем, как бы веля умолкнуть, но тут же идет на попятную и шепотом объясняет:

– Они хотят снести здание, где испокон веков заседает наша «Лига старых перечниц». Но нам некуда больше пойти, и моя милая девочка Делайла хочет их остановить.

Мы встречаемся глазами, и бабуля мне ободряюще кивает. Я поднимаюсь со стула. В стоячем положении мне как-то легче себя контролировать.

– Хорошо, мистер Кэнид…

– Кэнид, – недовольно поправляет он, произнося, собственно, как раз то же, что и я.

– Кэнид, – повторяю я, слыша в своем голосе закрадывающееся раздражение. Этот тип уже начал меня бесить, хотя мы еще даже с ним не пообщались.

– Вы неверно произносите, – снова обрывает он меня.

– Я произношу в точности так же, как и вы.

– Кэнид, – опять говорит он.

– Кэнид!!! – уже ору я в трубку.

Он вздыхает, явно неудовлетворенный услышанным.

– Не стоит так волноваться из-за этого, мисс Факс. Что вам от меня угодно?

Ох, этот ничтожный грубиян!

Взбесившись из-за этой его бесстыжей манеры трепаться вместо того, чтобы откликнуться на зов о помощи, я сперва даже забываю, о чем вообще хотела сказать. Потом все заготовленные слова вдруг разом изливаются у меня бурным потоком.