Что за чертовщину я сейчас прочёл

— Так точно, уже вернули её домой целой и невредимой. Как выяснилось, никаких клоунских членов за этим не стояло: просто какой-то стрёмный местный педофил. По нашей инициативе копы отследили его телефон и нашли фургон. Что бы он ни пытался сделать, теперь у него нет ни единого шанса.

— Благодаря вам!

— Благодаря нам.

— Чёрт возьми, Дэвид. Вы, ребята, просто герои! Это чудесно!

Эми показалось, что она услышала что-то необычное, но никак не могла понять, что именно. Затем она вдруг осознала, что необычным было то, чего она _не_ слышала. Она заглянула в ванную и подтвердила свою догадку: никаких капающих звуков из протекающей крыши.

— Эй, они заделали течь! Лучший день в моей жизни.

— Вообще-то, её заделал я. Устал дожидаться домовладельца. Я поднялся туда и без особого труда смог её разглядеть, простой разрыв у вытяжного вентилятора, всё, что от меня потребовалось — залить в трещину немного силиконового герметика. Это потребовало пять баксов и пятнадцать минут, давно стоило этим заняться.

— Что ж, я всё ещё под впечатлением. Не знала, что ты разбираешься в подобных штуках.

— Я и не разбираюсь, было достаточно просто посмотреть. Я делаю тебе вафли. Ты голодна?

Она вовсе не проголодалась, но ответила:

— До одури!

У Дэвида, судя по всему, был один из его Хороших Дней.

— Тогда присаживайся. С учётом того, что я запланировал, тебе понадобятся силы.

В её глазах заплясали чертята.

— Да что ты говоришь?

ДЖОН

Джон был на ногах уже двадцать два часа и в перспективе у него не было и намёка на крепкий и здоровый сон, пока бог знает кто растлевал/пытал/поедал маленькую девочку бог знает где. Поэтому Джон просто ошивался неподалёку от своего дома, успев снять свой костюм-для-суда, прикончить кружку кофе, съесть пару шоколадных кексиков «хостесс капкейкс» и подвести черту, выкурив немного кристаллического мета. Вскоре он вернулся за руль джипа Иезекииля и направился прямо в сторону церкви, чувствуя себя совершенно обновлённым.

Все любят читать нотации по поводу наркотиков и, как думалось Джону, причиной тому является желание людей отвлекать внимание от своих собственных пороков. Дейв напивался каждую ночь и редко ел еду, не оставляющую повсюду жирных следов. Эми крепко сидела на сахаре, кофеине и болеутоляющих, и пожертвовала бы целой ночью сна, чтобы прокачать персонажа в одной из своих видеоигр. Люди с медицинской страховкой употребляли антидепрессанты и аддерол, богачи употребляли кокаин, правоверные христиане пили одну кружку кофе за другой и подчистую сметали шведские столы. Реальность такова, что общество стало слишком быстрым, шумным и беспокойным, чтобы человеческий мозг был способен это усвоить, поэтому все так или иначе употребляли что-то, чтобы либо сохранять темп, либо притупить стыд от осознания невозможности его поддерживать. Для тех же, кто действительно оставался «чист», само осознание этой чистоты было тем, что держало их на плаву.

Джон направлялся к Шахтному Око — месту столь живописному, что многие пары в действительности устраивали здесь свадьбы. Ну, те из них, кто не знал предысторию этого места. Маленькая церквушка и несколько сдающихся в аренду домиков располагались на вершине холма, который окружал небольшой странноватый цветной пруд. У подножия холма, напротив церкви, ещё в 19 веке находился вход в угольную шахту — прежде, чем он обвалился после чудовищной катастрофы. Никто больше не пытался вновь его открыть, потому что, как вы, наверное, уже догадались обстоятельства катастрофы были пиздец какими жуткими. Шахтёры подорвали вал динамитом, пожертвовав собой, чтобы помешать тому, что находилось внутри, выбраться наружу. Они отправили одного паренька — самого молодого — сказать всем остальным не пытаться их спасти. Город справился с этой проблемой традиционным способом, который заключался в том, чтобы повесить предупреждающий знак и больше никогда не вспоминать об этом происшествии.

Вся территория перед шахтой была заполнена водой на протяжении десятилетий, будто бы рот, замерший в процессе выблёвывания камней в новообразовавшийся пруд. Минералы в камне придавали воде изумрудный, кобальтовый или цвет морской волны, в зависимости от того, какого цвета было небо. В ясные дни это был яркий мерцающий бассейн, резко выделяющийся на фоне окружающего пейзажа, будто бы широко открытый магический глаз. Церковь на склоне холма была построена там после происшествия, будто бы кто-то хотел с помощью неё дополнительно обезопасить это место.