Что за чертовщину я сейчас прочёл

Джон уже открутил крышку контейнера с Соевым Соусом. Вы, должно быть, помните, что неоднократно упоминалось, что у контейнера нет крышки, но так он работает — его можно открыть, когда он сам того пожелает. В противном случае, я уверен, те ребятки с алмазной пилой, перфораторным молотком и зелёным лучом Звезды Смерти не тужились бы над ним столько времени.

Джон наклонил горлышко к своему рту. Одна-единственная капля чистейшего чёрного цвета сорвалась с края контейнера и оставшаяся часть жижи немедленно исчезла в контейнере. Соус проигнорировал лицо Джона, устремившись к его промежности.

— Да твою ж…

Соус проделал дыру в штанах Джона. Он шлёпнул себя по паху, чем вызвал недоуменный взгляд Чейстити. Контейнер с Соусом упал из его руки и покатился по полу. Джон свернулся в позу эмбриона, схватившись за промежность. Затем, спустя пару мгновений, он перестал сопротивляться.

Соевый Соус захватил его.

Джон поднялся, задумчиво кивнул и произнёс:

— Так, понятненько, они разнюхают, где мы, через тридцать семь минут и двадцать четыре секунды. Если мы не примем мер. Ага. Мер.

Затем он бросился через всю комнату к окну и прыгнул в него, разбив стекло.

Мы побежали за ним, выглянули в окно и увидели, что Джон бежит по парковке внизу.

Эми закричала ему вслед, но я сказал:

— Пусть бежит.

Я вернулся обратно, опустившись на колени, чтобы взять контейнер. Маленький ручеёк Соуса вытек из горлышка и направился ко мне. Нет… он полз ко мне. Словно маленький червячок-ниточка. Двигающийся с упорством.

Как только я сделал вдох, маленький червячок начал извиваться, а затем всосался в моё лицо, прямиком в левый глаз.

Затылок взорвался болью.

А затем мир исчез.

* * *

Окружающее пространство исчезло из виду. Но это нормально, если ты на Соусе. Вместо того, чтобы стоять на коленях внутри завода Фасоль Сосисоль, я очутился посреди бесплодного пейзажа, который, казалось, был выеден саранчой — лишь пыль, сухие деревья и маленькие, источенные до основания, побеги растений. Небо выглядело ядовито-спидозным.

Пока я бродил по окрестностям, я наткнулся на нечто, напоминающее левитирующего червя. Он завис где-то в метре от земли, колебаясь; кольцевидное тело оканчивалось чем-то наподобие лампочки размером с футбольный мяч, дальше следовала сегментированная труба, поднимавшаяся всё выше и выше, завершавшаяся раззявленным отверстием. Оно повернулось ко мне. На самом верху угнездился человеческий рот. Червь оказался чем-то вроде пищевода, совмещённого с желудочно-кишечным трактом, заканчивавшийся прямой кишкой. На самом конце подразумевался анус. Спереди от жопы торчал эрегированный 14-сантиметровый член.

Рот открылся. Изнутри донёсся гортанный звук.

Вскоре я заметил ещё один пищеварительный и репродуктивный тракт, не принадлежащий какому-либо телу, у этого виднелись женские гениталии. Его рот открылся и залился песней на высоких тонах, словно отвечая на зов первого. Я попятился, но они не стали преследовать меня, они преследовали друг друга. Два пульсирующих веретена субпродуктов столкнулись, их губы слились в поцелуе, пенис эрегировал, и вскоре два влажных клубка извивающихся кишок упали на землю и стали дёргаться в экстазе.

Вскоре я столкнулся с другой такой же парой, а потом ещё одной, и ещё. Потом я поднялся на холм и заметил внизу гигантский розовый клубок извивающихся в оргии монстров, масса извивалась и пульсировала. Везде, куда хватало глаз, были мелкие версии оргий, которые шевелились на земле, словно кучка дождевых червей.

Затем я моргнул, и зрелище исчезло. Точнее, исчез я.

Теперь я находился в импровизированной классной комнате с маленькими столами и большой вывеской над доской с цитатой Доктора Сьюза («Сегодня ты — это ты, это правдивее правды. Никто из ныне живущих более ты, чем ты»). Комната была пустой, за исключением агрессивно выглядящей женщины, что стояла перед пустым классом, крича и крича в пустоту.

Затем я снова моргнул и теперь оказался у себя в квартире, в ванной комнате. Была ночь, я мог слышать, как дождь барабанил по карнизу. В ванную зашла Эми, закрыла дверь, опустила крышку унитаза и села на него. Она смотрела прямо перед собой, в абсолютной тишине, закрыв рот ладонью. Она была одета в свою рабочую одежду — чистую белую рубашку на пуговицах и брюки синего цвета. С потолка капало прямо на её затылок, но, кажется, она не замечала этого.

И затем, очень-очень тихо, она начала плакать.

Я подошёл ближе и протянул к ней руку, но, конечно же, меня там не было, и поэтому я не смог дотронуться до неё. Вскоре она встала, вытерла глаза и вышла в гостиную. Я последовал за ней. Она надела свой красный дождевик и вышла из квартиры. Я проследовал за ней — точнее, проплыл, как кинокамера на штативе — наблюдая, как она перебегает дорогу к магазину, спасаясь от дождём под своим зонтиком. У двери она снова вытерла глаза и затем купила последний черничный кекс с витрины. А затем я моргнул, и…