Что за чертовщину я сейчас прочёл

— Это ты? Где ты находишься?!?

— Венерина Мухоловка. Я только что очнулся, когда мы с Джоном дрались на резиновых елдаках.

— Где ты был?

— Понятия не имею. Как долго я отсутствовал? Всю ночь?

— Всю ночь? Сейчас утро понедельника. Тебя не было двое суток.

— О. Блядь. Ты совсем ничего не слышала обо мне за это время?

— Ты принял Соевый Соус, глянул на Чейстити и закричал «ЭТО ХУЕПАД, КРОШКА!», после чего выбежал из здания. Сказал ей подождать с часок и так и не вернулся. Это была ночь пятницы. На самом деле, тогда она прождала до самого утра, но теперь уже давно ушла. Всю субботу и воскресенье я ничего не слышала о вас. Я чертовски волновалась. Что вы делали эти два дня?

— Без понятия. Возможно, смогу вспомнить позднее. И что, за тобой так никто и не пришёл?

— Нет, до сих пор. — ответила она, — Возможно, они не работают в выходные.

— Хорошо. Ладно… так где ты остановилась?

— Я ночевала в Фасоли Сосисоли. Не знала, куда ещё пойти. Спала в верхней одежде на диване, мёрзла всю ночь. Ники принесла мне еды. Впрочем, здесь меня никто не побеспокоил.

— Окей. Чудесно. Что ж… Вот блядь. Прости, Эми. Но, возможно, мы с Джоном позаботились об этом. Пока мы были под Соусом — возможно, мы всё исправили. Что-то произошло, пока нас не было?

— Да. Ещё десять детей пропали.

— Ты сказала «десять»?

— Пропали без вести вчера. Все из одного места, Мотеля Роача. Все дети байкеров. У них там был один номер, который они использовали типа как детский сад. Вчера большинство байкеров было на похоронах Лемми. Они вернулись и застали леди-сиделку в ярости. Она сказала, что отвернулась буквально на секунду, и они исчезли. Возрождение Христово вышло на тропу войны. Они разрывают город на куски.

— Вот дерьмо. Постой — так это настоящие дети или как в той ситуации с Мики?

— Я видела фотографии.

— О. Фотографии?

— Ага, я прямо сейчас разговариваю с их родителями. Я в мотеле.

— Что ты там делаешь?

— Я только что ответила — помогаем им понять, что происходит. Чем я, по-твоему, занималась все выходные? Я работаю над делом.

— Отлично, отлично. Мы скоро будем.

— Мир не останавливается, когда тебя нет поблизости, Дэвид.

— Я знаю, прости меня. Господи.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Я положил трубку, и мы выбрались на парковку. Джип Джона был припаркован неподалёку, из чего я сделал вывод, что в какой-то момент мы решили за ним вернуться. Табличка на входной двери Венериной Мухоловки информировала нас о том, что они закрыты до ближайшего уведомления из-за наводнения. Пока ещё не весь район находился под водой, но на данный момент виднелась лишь парочка островков суши и дороги на возвышенностях. Всё остальное было затоплено под парой дюймов бурлящей коричневой воды, несущей течениями палки, мусор и ошмётки мёртвой травы.

Мы поднялись наверх и обнаружили квартиру примерно в том же состоянии, в котором я её и оставил, если опустить тот факт, что теперь повсюду были разбросаны ящики. У двери было сложено десять упаковок Маунтин Дью Код Красный. На журнальном столике лежал счёт за доставку — по всей видимости, я потратил всю награду за Мики Пайтона на покупку целой кучи содовой. Неподалёку валялось несколько гораздо более массивных коробок с надписью ЭРОТИЧЕСКИЕ СИЛИКОНОВЫЕ ЯГОДИЦЫ ВЕЛЬВЕТСОФТ. Один из нас — надеюсь, это был Джон — судя по всему использовал свою кредитку, чтобы купить каждую из этих резиновых задниц из магазина снизу. Я посмотрел на Джона и начал спрашивать, его ли это рук дело, но он лишь медленно покачал головой в ответ.

— Я всё равно ничего не помню.

Я взял бутылку Маунтин Дью и рассказал ему о пропавших детях.

— Погоди. Просто… Постой. Если это подделки, могли ли они просто промыть мозги всем этим людям? Всему сообществу?

— Это, — ответил я, — именно то, что нам предстоит узнать в первую очередь.

Я пошёл в ванную, чтобы поссать, и увидел на зеркале три слова, написанные задом наперёд чем-то, что, как я надеюсь, было маркером сухого стирания:

ЙОТТЕРОЛ С ИРОВОГОП

Это была надпись: «Поговори с Лореттой» поверх зеркального отражения, в чём не было никакого смысла, поскольку текст был написан на самом зеркале, так что для меня он всё ещё был написан задом наперёд. Будь он написан на стене перед зеркалом — это сработало бы. Я распознал почерк Джона.

— Думаю, мы должны поговорить с женой Теда, — сказал я.

Я провёл рукой по буквам на зеркале. Это не было маркером сухого стирания.

Джон взглянул на надпись и спросил:

— Почему мы просто не пошли и не поговорили с Лореттой, вместо этого оставив самим себе записку, чтобы сделать это позднее?

— Возможно, мы… нет. Джон…

— Что?

— Ты ведь не оставил кучу загадочных улик просто потому что хотел создать ситуацию в стиле «Чувак, где моя тачка?» Ты не мог так поступить. Пожалуйста, скажи, что не мог.

— Что ж, даже если я так и сделал, уверен, у меня были на то весомые основания. Знаешь, думаю, эти силиконовые жопы — тоже зацепка.

— Господи Иисусе.

— Слушай, суть в том, что мы должны пойти и поговорить с Лореттой, как сказано в записке. Может, там мы и найдём следующую подсказку.

— Иди нахер. Мы поедем в Мотель Роача. Там Эми.