Что за рыбка в вашем ухе? Удивительные приключения перевода

Двадцать лет назад Элиот Уайнбергер и Октавио Пас выпустили любопытный очерк, он же антология, под названием Nineteen Ways of Looking at Wang Wei[149], куда вошли девятнадцать английских переводов одного стихотворения китайского поэта VIII века, .

Оставляя в стороне все их рассуждения о том, какие из этих переводов Ван Вэя предпочтительнее, мы видим, что в книге представлены девятнадцать разных способов создания поэзии на английском, девятнадцать явственно различимых стиля (в духе Элиота, в духе Эшбери, свободный стих и так далее). Десятью годами позже Хироаки Сато опубликовал One Hundred Frogs[150] — компиляцию из (на самом деле более чем сотни) уже опубликованных английских переводов знаменитого хайку Мацуо Басё:

古池や蛙飛び込む水の音

Фуруикэ я

Кавадзу тобикому

Мидзу-но ото

I

The old pond

A frog jumped in,
Kerplunk!

II

pond

frog
plop!

III

A lonely pond in age-old stillness sleeps …

Apart, unstirred by sound or motion … till
Suddenly into it a lithe frog leaps[151].

Если «стиль» — это то, что позволяет определить различия между этими тремя версиями хайку Басё, значит, этим термином обозначаются не индивидуальные свойства поэзии, допустим, Аллена Гинзберга, Джона Мейсфилда или Огдена Нэша, а общие свойства стихов, написанных в соответствующем стиле — в духе Гинзберга, Мейсфилда или Нэша (кстати, одно из них действительно написано Гинзбергом). В этом смысле стиль можно имитировать, причем не только ради создания комического эффекта. Студенты консерваторий упражняются в сочинении музыки в стиле Моцарта или Баха, а писатели учатся писать как Флобер{154} или Пруст{155}. Ниже приведены отрывки, написанные вовсе не Николаем Некрасовым, не Корнеем Чуковским и не Михаилом Зощенко, — но достаточно даже смутных школьных воспоминаний, чтобы понять, какой из них напоминает Некрасова, какой Чуковского, а какой Зощенко[152]:

В каком краю — неведомо,
в каком году — не сказано,
в деревне Пустоголодно
жил был расстрига-поп.
Жила с попом собачечка
по имени Жужжеточка,
собой умна, красоточка,
да и честна притом.

У попа была собака,

Всех была она ему милей.
Звали ту собаку,
Псину-забияку
Ли —
хо —
дей.
Пошел попик на базар
И купил там самовар,
Самоварчик новый,
Двадцатилитровый,
Самоварчик новый —
Ай-я-я!

А я вам, гражданочка, прямо скажу: не люблю я попов. Не то чтобы я к партии подмазывался, антирелигиозного дурману напускал, но только не люблю я духовной категории.

А за что, спросите, не люблю? За жадность, за скаредность, — вот за что. И не то чтоб я сам мот был или бонвиван какой, но вот судите сами, какие от попов могут поступки происходить.

Живет с нами на одной лестнице духовная особа, Николо-Воздвиженского приходу священник. Собачка у них имелась, не скажу чтобы очень благородного происхождения, да ведь главное-то не лягавость эта самая, а характер.

Глядя на эти примеры, можно подумать, что перевод стиля — это упражнение в пародировании и что задача переводчика — выбрать примерный аналог из стилей, уже имеющихся в той культуре, на язык которой он переводит. Многие переводчики художественной литературы именно так и поступают. Например, читая новое французское произведение, я мысленно перебираю английские стили, которые могли бы подойти, а приступая к новой работе, часто пролистываю книги на полках, чтобы освежить в памяти особенности выбранного стиля. Но такое представление о стиле как о сформированном культурой наборе характеристик, присущих тому или иному автору, периоду, литературному жанру или школе, противоречит другой широко распространенной идее: что стиль — это уникальные особенности индивидуальной речи. Коротко говоря: если стиль «неподражаем», то как его можно имитировать?