Что забыла Алиса

Том болтался по кухне, открывая и закрывая дверцы шкафов. Подошел к холодильнику и принялся хлопать его дверцей.

— Что мне поесть, мам?

Алиса неуверенно обернулась, ища глазами маму.

— Мама! — повторил Том.

Алиса вздрогнула. Мама — это была она.

— Ну… — протянула она, стараясь говорить как можно веселее и ласковее, — а что бы ты хотел? Может, сэндвич?

— Потерпи до ужина, — сказал Ник.

Вот, значит, как надо отвечать.

— Да, — произнесла она, стараясь говорить тем же тоном, что и Ник. — Папа правильно сказал.

Тут она невольно хихикнула и озорно посмотрела на Ника. Неужели ему не смешно? Надо же: они мама и папа!

Ник нервно посмотрел на нее. Она увидела, что он не сводит глаз с ее стакана. Он что, думает, она пьяная?

— Если я сейчас не поем, то умру от истощения! — Мальчик шарахнул дверцей холодильника так, что она загудела. — Вот смотри — у меня живот торчит, как у голодающего. Вот!

И выкатил живот. Алиса рассмеялась.

— Хватит дурака валять! — резко бросил Ник. — Иди лучше сними с себя все мокрое.

Да, возможно, это был не лучший способ заставить своих детей смеяться перед угрозой голодания.

Появилась самая младшая, Оливия. Она успела намазать губы ярко-красной помадой. Даже на зубах виднелись ее следы. Это что, было можно? Алиса взглянула на Ника, ожидая от него подсказки, но он стоял у задней двери и смотрел на бассейн.

— Зеленоватый что-то, — заметил он. — Чистильщик давно был?

— Ну вот, мам, теперь я буду твоей медсестрой. Садись, будем мерить температуру!

С этими словами Оливия взяла ее за руку. Алисе стало так хорошо от ощущения ее маленькой теплой ладошки, что она беспрекословно позволила довести себя до дивана.

— Ложись сюда, дорогая. — Алиса легла, а Оливия положила ей в рот игрушечный термометр, отбросила волосы Алисы со лба и продолжила: — А теперь, больная, послушаем ваше сердце!

Вставив в уши наконечники стетоскопа, она прижала мембрану к груди Алисы и профессионально нахмурилась. Алиса еле удерживалась от смеха. Девочка была удивительно мила.

— Больная, у вас наблюдается сердцебиение.

— Уф! — облегченно произнесла Алиса.

— Больная, да у вас же температура! — Оливия убрала стетоскоп и взглянула на нее, озабоченно приоткрыв рот. — Вы горите!

— Ой-ой-ой! Что же мне делать?

— Посмотреть, как я делаю «колесо». Это обязательно поможет!

Оливия прекрасно выполнила это упражнение. Алиса захлопала в ладоши, а Оливия поклонилась и приготовилась повторить.

— Не дома, Оливия! — резко бросил Ник. — Ты же прекрасно знаешь!

— Ну, пап, пожалуйста! — Оливия выпятила нижнюю губу. — Можно еще разик?

— Ей что, разрешается краситься твоей помадой? — осведомился Ник.

— Ну, не знаю… — замялась Алиса.

— Пусть мама накрывает на стол, — сказал Ник с тем же измочаленным, сокрушенным видом, какой накануне был у Элизабет.

В две тысячи восьмом все были усталые и изнуренные.

— Извини, папочка, дорогой! — воскликнула Оливия и обняла ноги Ника.

— Пойди сними купальник.

Оливия удалилась пританцовывая, помахивая своей красной накидкой.

Они остались одни.

— Кстати, я не сумел доделать домашнюю работу Оливии, — начал Ник, как будто извиняясь или оправдываясь за что-то.

— Ты что, делал за нее уроки? — недоуменно спросила Алиса.

— Нет, конечно! Ерунда какая! Ты что же, думаешь, я совсем ничего не соображаю?

— Ничего такого я не думаю. — Алиса села.

— Она ответила только на восемь вопросов. Понятно, что, когда все вместе толкаются в маленькой квартирке, это гораздо труднее. Чтение Тома мы тоже не закончили. Три часа делали эксперимент Мадисон по естествознанию. Том хотел сделать его за нее.

— Ник…

— Что? — Он замолчал, глотнул вина и посмотрел на нее.

— Почему мы расходимся?

— Что за вопрос?

— Просто хочу знать.

Ей так хотелось встать и прикоснуться к нему, что она с силой надавила руками на ноги, лишь бы не вскочить и не положить голову ему на грудь.

— Не важно, почему мы расходимся, — ответил Ник. — Не хочу об этом говорить. К чему? Сегодня я не настроен играть в игры. Ели ты хочешь выудить из меня что-то такое, что потом будешь использовать против, не старайся — не выйдет.

— Ах… — вздохнула Алиса.

Когда же ее перестанут удивлять? Она ясно ощутила, что с тех пор, как в больнице Элизабет впервые произнесла слово «развод», она ждала Ника, чтобы он отбросил его, чтобы это слово не имело с ними ничего общего.

— Пожалуй, мне пора домой. — Ник поставил свой стакан на журнальный столик.

— Ты как-то сказал: если у нас что-нибудь пойдет не так, ты на стену полезешь, чтобы все исправить, — заговорила Алиса. — Это было, когда мы сидели в том новом итальянском ресторане. Мы снимали воск с подсвечников. Я это помню так ясно!

— Алиса…

— Ты говорил, что мы состаримся вместе, будем ездить в дешевые туры, играть в лотерею. Чесночный хлеб был совсем холодный, но мы так проголодались, что и не думали жаловаться.

У Ника отвисла нижняя губа, и от этого лицо приобрело глупый вид.