Что забыла Алиса

Она никак не ожидала, что оно вновь ее настигнет. Разрыв отношений — это было нечто из времен молодости. Болезненные воспоминания… Честно говоря, не совсем уж болезненные, потому что было даже приятно оглянуться на саму себя и ласково подумать: «Ну ты и глупышка! Убиваться из-за такого болвана!»

А эти отношения были настоящие, взрослые. Такие, которые не кончаются.

Она поставила стакан на столик, обернулась, посмотрела прямо на него и сказала:

— Объясни мне, почему мы расходимся. Ну пожалуйста…

— Это невозможно объяснить. Причин миллион. И у тебя, наверное, тоже причин миллион.

— А покороче?

— В двух словах?

— Ну да.

Ник тонко улыбнулся, точно как раньше. Прежний Ник то появлялся, то исчезал.

— Что ж, по-моему… — начал было он, но вдруг остановился и с выражением жалости на лице произнес: — Алиса…

Для нее это было уже чересчур. Ей хотелось успокоить его, хотелось, чтобы кто-то успокоил ее саму, и не просто кто-то, а Ник, именно Ник, только он.

Она бросилась через комнату, в его объятия, и, быстро дыша, уткнулась лицом в его грудь. Это был тот же самый Ник. И запах у него был тот же, прежний.

— Мало ли что было, мы все уладим, — торопливо заговорила она. — Сходим в консультацию, на отдых куда-нибудь поедем… И детей возьмем! — Она вдохновлялась все больше и больше. — Они тоже поедут! Наши дети! Представляешь, как будет весело? И ничего не будем делать. В бассейне будем плавать. В бассейне! Как я люблю бассейн! И мы смогли себе его позволить? Это потому, что у тебя новая работа. Тебе она нравится? Я просто поверить не могла! У тебя — и личный секретарь! Она не очень любезно говорила со мной, но ничего, я не в претензии.

— Алиса…

Он не отстранял ее. Слова лились из нее потоком. Она спешила выговориться.

— Я похудела, правда? Даже, наверное, слишком похудела. Как тебе кажется? И как это у меня получилось? Перестала есть шоколад? Я в доме ни одной шоколадки найти не могу. Пароль на компьютере — «орегано». Непонятно… Слушай, а почему это миссис Берген со мной не разговаривает? Я что, ее обидела? И Элизабет, кажется, тоже сердится. Но ты ведь все так же любишь меня, правда? Ты должен все так же любить меня!

— Перестань. — Он взял ее за плечи и мягко оттолкнул от себя.

— У нас трое детей! И я все так же люблю тебя.

— Нет, Алиса. — Он решительно покачал головой, как будто запрещая непослушному малышу прикасаться к розетке.

— Из-за чего в этот раз ссоритесь?

Алиса с Ником обернулись и увидели Мадисон, прислонившуюся к дверному косяку. Она, видимо, только что приняла душ. На ней была ночная сорочка, лицо чисто вымыто, мокрые волосы зачесаны назад.

— Какая ты красивая! — невольно вырвалось у Алисы.

— Ну почему ты всегда порешь такую ахинею? — Лицо Мадисон исказила гримаса ярости.

— Мадисон! — оборвал ее Ник. — Не смей так говорить с матерью!

— Ага, ей, значит, можно! И потом, я сама слышала, как ты говорил тете Элле, что мама — сволочь каких поискать, зачем же притворяться, что ты ее любишь? Я знаю, что ты ее ненавидишь.

Алиса застыла.

— Я не ненавижу твою маму, — сказал Ник.

Алиса заметила, как туго натянулась у него кожа вокруг рта. Он выглядел очень старым.

— Ты ее просто ненавидишь, — повторила Мадисон.

— Нет, не ненавидит! — воскликнул Том и ткнул Мадисон в руку. — А вот я тебя ненавижу!

— Том! — рявкнул Ник.

— Ай! — Мадисон схватилась за руку, подогнула колени и рухнула на пол. — Он меня ударил! Девочек бить нельзя! Это знаешь как называется? Это домашнее насилие называется! Это против женщин!

— А ты не женщина! — завопил Том в ответ. — Ты просто глупая девчонка!

Мадисон изо всей силы наступила Тому на ногу. Он откинул голову назад и взвыл, потом взглянул на Алису, покраснев от ярости и праведного гнева:

— Мам, ты видела, как она мне ногу отдавила? А я ее только чуть-чуть толкнул!

— Чуть-чуть? — Мадисон закатала рукав ночной сорочки. — А это что? Посмотри! Скоро синяк будет, представляешь, какой огромный!

— Ну и ну… — выдохнула Алиса, взяла свой стакан и огляделась в поисках какого-нибудь взрослого, способного взять все под контроль.

— По-моему, мне пора, — сказал Ник.

— Издеваешься? — откликнулась Алиса. — Неужели ты оставишь меня с ними?

Мадисон с Томом, казалось, были готовы на взаимное уничтожение. В драке они покатились по полу, точно две кошки. Дико вопя, они лупили друг друга, драли за волосы, кусались. Зрелище было во всех отношениях замечательное.

— И часто такое бывает? — осведомилась Алиса, заткнув уши. — На каникулах с ними, наверное, не очень-то весело!

Ник усмехнулся было, но тут же подавил свой порыв.

— Ты и правда сказал Элле, что я сволочь, каких поискать? — с запинкой обратилась к нему Алиса. — Я сволочь?

Ник подошел к детям, одной рукой схватил Тома сзади за футболку, поднял на воздух, отнес к дивану и разжал руку. Проделав это, он обернулся к Мадисон и произнес:

— Пошла к себе!

— Я? Но он же первый начал! Он первый меня ударил! Так нечестно! Мама!

Мадисон села, опершись спиной о стену, и требовательно посмотрела на мать.

В этот момент в комнату влетела Оливия, на которой из одежды была только футболка и трусы с рисунком в клубничку.