Что же тут сложного?

– Итак. Эмили. Эмили, это моя дочь, ей одиннадцать. Да, ей одиннадцать. А Бенджамину, это мой сын, ему будет, ему должно исполниться восемь, – сообщаю я Джею-Би с делано гордой материнской улыбкой, надеясь, что она не выглядит гримасой дикого ужаса. – Наверное, мне пора работать. Не терпится взяться за дело.

Фуух. Врать оказалось легче, чем я думала, практически так же легко, как несколько лет назад, когда я работала в этом самом офисе и растила детей, делая вид, будто их у меня вовсе нет.

В общем, все как говорила та врачиха: нет слова “не хочу”, есть слово “надо”.

14:30

Первое собрание всей команды. Возможность произвести впечатление. За столом одиннадцать мужиков, все так и брызжут идеями, и две женщины – мы с Элис. Джей-Би наклоняет голову набок и со своим чубом смахивает не то на Тоби Магуайра, не то на озадаченного попугая.

– Да, спасибо, Трой. Быть может, Кейт, ты хочешь что-то добавить? Кстати, кто не знает, это Кейт Редди, наша новенькая. Замещает Арабеллу на время отпуска. Прошу прощения, Кейт, тебе слово.

Самое интересное, что мне пришла отличная мысль, которая наверняка понравилась бы Джею-Би. Но как только мы сели за стол, мой мозг перескочил на школьную частоту, словно в нем щелкнул переключатель, и я вспомнила, что так и не заполнила анкету для Бена на немецкого ученика по обмену. Кажется, Фридриха? (Рой, пожалуйста, уточни, как зовут того мальчика, который приедет к нам в марте.) А когда через три секунды мозг вернулся на рабочую частоту, мысль уже испарилась. Фьють! Была – и нету.

На меня смотрят двенадцать пар глаз, и я мысленно упрашиваю Роя. (Рой, пожалуйста, это же наш первый рабочий день почти за семь лет. Пожалуйста, отыщи мне ту гениальную идею, чтобы я произвела впечатление на нашего мальчика. Она же явно где-то там. Забудь ты о Фридрихе.)

Господи, как меня достали эти перименопаузы в памяти. Мне же надо показать все, на что я способна. РОЙ?!

Я открываю и закрываю рот, как карп, которого вытащили из воды. Вспоминаю о Барбаре, которая уверена, что их колли Джем еще жив. Вспоминаю об ученике по обмену, том самом, чье имя позабыла. (Седрик? Да, точно, Седрик.) Вспоминаю, как Конор предупредил, что тело мое реагирует медленнее, поскольку оно постарело. “Тут нечего бояться”.

– Лотос! – Слово всплывает из хаоса маминых штор и чая от приливов, который посоветовала Джоэли.

– Прошу прощения? – произносит Джей-Би тоном явно не извиняющимся. – При чем тут лотос?

Делаю глубокий вдох, чтобы побороть панику. Но тут вдруг Рой, счастье какое, возвращается с пропавшей мыслью, и я отвечаю деловито:

– Я об Уоррене Баффетте. Лотос – символ мудрости, а Баффетта называли “мудрецом из Омахи”. Он высказал отличную мысль. Нужно составить список из двадцати пяти самых важных целей, потом просмотреть его, выбрать первые пять и сосредоточиться на них. Это и будут инвестиции, в которых мы действительно уверены.

– А что, Кейт, мне нравится. – Мальчик нажимает на экран телефона. – Первая пятерка. Джо, запиши, пожалуйста. Крутой чувак этот Уоррен Баффетт.

19:05

Никто не хочет спросить мамочку, как прошел ее первый рабочий день?

Да ладно, чего уж там. Я прекрасно понимаю, что есть дела и поинтереснее, чем оказывать знаки внимания кормилице. Ричард швыряет вонючую майку из лайкры на пол в кладовке и мимоходом машет мне, пробегая через кухню в душ. Эмили рявкает, когда я заглядываю к ней в комнату, – очевидно, я помешала ей смотреть жизненно важный ролик, обучающий правильно рисовать стрелки, и теперь у нее чернеет полоска через всю щеку. Бен в гостиной рубится в какую-то очередную жуткую видеоигру, которую я не узнаю и которую ему явно не покупала. (Рой, разве мы за это платили?) Единственный, кто рад меня видеть, – Ленни: едва я открываю дверь, как он буквально прыгает мне на руки и не отходит от меня ни на шаг. Салли зовет его “собака-липучка”. Что ж, я рада, хоть кто-то из домашних безоговорочно меня обожает. Надо будет просмотреть анкеты клиентов, чтобы, когда наш мальчик завтра меня спросит, быть в курсе. Но сперва приготовить ужин, а потом могу принять любимый транквилизатор.

20:39

Мама звонит в ту самую минуту, когда я сажусь на диван, чтобы посмотреть серию “Аббатства Даунтон”, которую записала специально для того, чтобы расслабиться после работы. Знаете, порой я готова поверить, что существует настоящий всемирный заговор, цель которого – не давать мне ни минуты покоя. Такое ощущение, что у моей мамы, детей, родителей мужа есть наушники, как у Кэрри из “Родины”. “Эй, она налила себе бокал вина и садится на диван перед телевизором. Так-так. Ну, кто ей помешает, ты или я? Прием!”

– Видишь ли, Кэт, я никак не могу выбрать шторы. Как думаешь, какой цвет лучше – бисквита или лотоса?