Что значит быть христианином. Сборник поучений святителя Иоанна Златоуста

И как эта мать есть мученица, с собой ли она, с дитятей ли поступила так, с мужем или с кем бы то ни было из наиболее любимых, так другая есть идолослужительница, потому что она, очевидно, и жертву принесла бы, если бы только могла принести, а лучше сказать, она уже сделала то, что составляет жертву. Ведь эти повязки, сколько бы ни мудрствовали употребляющие их, утверждая, что мы призываем Бога, а больше ничего не делаем и тому подобное, что повязывающая старуха — христианка и верная, все же представляют собой идолослужение.

Ты верная? Перекрестись, скажи: «Вот единственное мое оружие, вот мое лекарство, другого не знаю». Скажи мне: если бы врач, придя к больному, вместо того чтобы употребить медицинские средства, начал бы напевать, назвали бы мы его врачом? Нет, потому что мы не видели бы врачебных пособий. Так и здесь (в употреблении повязок) ничего нет христианского. Другие еще вешают на шею названия рек и множество подобного позволяют себе. Вот, я объявляю и предупреждаю всех вас: не буду более щадить, если о ком-нибудь узнаю, что он делал повязку, или заклинание, или другое что, относящееся к этому искусству.

«Что же, — скажешь, — умереть дитяти?» Когда оно станет жить от этих средств, тогда оно умерло, а когда умрет без них, тогда ожило. Если бы ты увидела, что сын твой пошел к блудницам, ты скорее пожелала бы, чтобы он был погребен; ты сказала бы: «Какая польза, что он живет?» А видя, что он находится в опасности лишиться спасения, ты хочешь, чтобы он жил? Разве ты не слышала, что сказал Христос: Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39).

Веришь ты сказанному или оно тебе кажется басней? Скажи мне: если бы кто-нибудь сказал тебе: «Сведи меня в капище, я буду жив», согласилась ли бы ты? «Нет», — говоришь. Почему же? Потому что он заставляет служить идолам. «Но здесь, — скажешь, — нет идолослужения, а просто заклинание»? Это сатанинская мысль, это диавольская хитрость — скрывать заблуждение и в меде подавать яд. Когда диавол увидел, что тем способом не убедил тебя, он пошел этим путем — повязками и бабьими баснями. И вот, крестом пренебрегают, суеверные надписи предпочитают ему! Христа изгоняют и вводят пьяную сумасбродную старуху! Таинство наше попрано, а диавольское заблуждение торжествует!

«Так почему же, — говоришь, — Бог не обличит?» Он часто обличал мнимую помощь от этих средств, но ты не поверил. Наконец Он оставил тебя при твоем заблуждении: Предал их, — сказано, — Бог превратному уму (Рим. 1, 28). Этим средствам не поверил бы и рассудительный эллин. Говорят, что в Афинах один демагог пользовался ими, но какой-то философ, учитель его, встретившись с ним, укорял его, бранил, язвил и осмеял. А мы, несчастные, верим этим предрассудкам!

«Отчего же, — скажешь, — нет ныне таких, которые бы воскрешали мертвых и совершали исцеления?» Отчего? Не скажу пока. А отчего нет ныне таких, которые бы презирали настоящую жизнь? Отчего мы служим Богу из-за награды? Когда природа человеческая была слабее, когда вера только насаждалась, тогда много было и таких людей, ныне же Бог не хочет, чтобы мы зависели от этих знамений, но чтобы готовы были к смерти. Почему же ты дорожишь настоящей жизнью? Почему не смотришь на будущее? Для настоящей жизни ты решаешься на идолослужение, а для будущей и поскорбеть не хочешь? Потому-то и нет ныне таких людей, что мы презираем будущую жизнь и ничего для нее не делаем, а для настоящей на все решаемся. А что сказать о других смешных суевериях: о золе, саже, соли? И опять эта старуха тут! Подлинно, смех и стыд! «От сглаза, — говорит, — погибло дитя»!

Доколе же будут продолжаться эти сатанинские дела? Как не смеяться эллинам? Как не издеваться, когда мы говорим им: «Велика сила крестная»? Поверят ли они нам, когда видят, что мы ожидаем помощи от того, над чем они смеются? Для этого Бог дал врачей и лекарства. «Но что же, если они не помогают, а дитя отходит?» Куда отходит, скажи мне, бедный ты и несчастный?

К демонам что ли отходит? К тирану какому-нибудь отходит? Не на небо ли отходит? Не к Владыке ли своему? О чем же ты скорбишь? О чем плачешь? О чем сокрушаешься? Зачем ты любишь дитя больше Владыки своего? Не Он ли даровал тебе дитя? Зачем же ты столь неблагодарен, что дар любишь больше Даровавшего?