Что знал Сталин

В этом Сталин тоже не был оригинальным. Он решил использовать разведку и лично генерал-лейтенанта Проскурова, чтобы самому выпутаться из ситуации. Однако Проскуров не принял обвинения, направленные против него. Он знал, что войска имели всю необходимую информацию по „линии Маннергейма“, что причина провала лежала где-то в другом месте, и он смело спорил со Сталиным, называя истинные причины поражения».^[280] Поведение Проскурова на апрельском совещании соответствовало его поведению на протяжении всей его военной карьеры. Одна из его подчиненных, подполковник Мария Полякова, которая служила в ГРУ с 1932 года, вспоминала, что после подписания германско-советского Договора о ненападении Сталин и наркомат обороны стали относиться к донесениям РУ еще более критически, чем обычно. Однажды Проскуров, вернувшись после посещения Генштаба в плохом настроении, воскликнул: «Они нас что, за дураков держат? Какая может быть „деза“!» Он продолжал выражаться открыто и страстно, когда возникал повод.^[281]

В мае 1940 года, на встрече с заместителем наркома обороны, Проскуров заявил: «Неважно, как это мне больно, но я должен сказать, что ни в одной армии нет такой неорганизованности и такого низкого уровня дисциплины, как в нашей».^[282]

Позднее в том же месяце он обратился в комиссию наркомата обороны и в Центральный Комитет ВКП(б) по последствиям репрессий. Его замечания были как всегда прямыми: «Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведывательных органов от чуждых и враждебных элементов. За эти годы органы НКВД арестовали свыше двухсот человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно. За время моего командования только из Центрального аппарата и подчиненных ему частей было отчислено по различным политическим причинам и деловым соображениям 365 человек. Принято вновь на работу 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки».^[283]

В любом случае, Сталину было бы трудно работать с таким совершенно откровенным подчиненным, но он должно быть был еще и в бешенстве от манеры, в которой вел себя Проскуров с ним на публике. Другой причиной могла быть натянутость в отношениях между Проскуровым и вновь назначенным Сталиным наркомом обороны Семеном Тимошенко, который неприязненно относился к Проскурову со времен Зимней войны. Тимошенко никак не мог забыть ни проверок Проскурова его фронта, стоявшего против «линии Маннергейма», ни его доклада Сталину о скандальных потерях, понесенных его войсками. А как саркастически Проскуров описывал подход Тимошенко к бою: «вместо артиллерийской подготовки атаки — „кавалерийский наскок“, вместо „раздевания“ долговременных инженерных сооружений бомбовыми ударами авиации — „пуля дура — штык молодец!“! Между тем, Проскуров осторожно делал свои выводы и рекомендации — он консультировался с известным военным инженером генералом Карбышевым об укреплениях „линии Маннергейма“, а также рекомендовал устраивать аэродромы на замерзших озерах, ближе к фронту^[284].

В воспоминаниях отставных офицеров РУ, которые знали Проскурова, тень Тимошенко мелькает в разных ракурсах. Один офицер вспоминает Проскурова как „импульсивного“ молодого человека, чье положение заместителя наркома обороны „ударило ему в голову“. Он отмечал „критику Проскуровым Тимошенко за неудовлетворительное обучение разведывательных подразделений и групп“, и замечал, что он не умел уживаться в системе, так что когда Тимошенко стал наркомом, он убрал его из РУ.^[285] Другой бывший разведчик вспоминал, что „Проскурова направили в РУ наладить боевой дух и дисциплины после „чисток“, и он преуспел в этом“. По мнению офицера, „плохие отношения между Проскуровым и Тимошенко начались, когда Проскуров приехал в Ленинград во время Зимней войны и не был встречен ни командующим фронтом, ни его заместителем. Когда же Проскуров позднее встретился с Тимошенко, то, видимо, сделал замечание о его неучтивости. Тимошенко это не понравилось, и он затаил обиду на Проскурова, а, став наркомом, снял его с должности начальника разведки“.^[286]

Одной из причин, побудивших Сталина снять Проскурова, могло быть и сообщение из софийской резидентуры РУ от 6 июня 1940 года, которое тот переслал Сталину. В нем сообщалось, что Германия стремится заключить сепаратный мир с Францией, а затем совместно с Италией и Японией напасть на СССР. Можно представить, какой эффект произвело это сообщение на Сталина. Больше не полагаясь на продолжительную европейскую войну, он планировал новые действия в Прибалтике, чтобы присоединить этот регион к СССР. А если Гитлер разорвет пакт о ненападении и нацелится на Советский Союз? И снова Проскуров преподносил Сталину неприятные известия.^[287]