Что знал Сталин

Советские погранвойска неустанно работали по получению информации о растущей немецкой угрозе с лета 1940 года. Некоторые критически настроенные академические аналитики в Российской Федерации, отмечали, что только после 24 мая 1941 года Главное управление погранвойск НКВД заявило: «Концентрация войск и работа по строительству военных сооружений в приграничных районах соседних государств требует от нас знаний каждой детали. В настоящее время мы должны организовать разведку таким образом, чтобы каждый инцидент, каким бы он незначительным ни казался, был замечен и взят под постоянное наблюдение». Принимая во внимание поток информации, получаемый от пограничников задолго и сразу после выхода этой директивы, задержка данных могла появиться только в результате, как советской бюрократии, так и нежелания бериевского НКВД издавать приказ, который явно принимал германскую угрозу всерьез.^[277]

Похоже, что в первую неделю июня 1941 года Берия начал воспринимать предупреждения о германском нападении как реальность. 2 июня Сергей Гоглидзе, его давний коллега и специальный представитель Центрального Комитета и Советского правительства в Молдавской ССР, доложил Берии с советско-румынской границы: «командующий 5-м военным округом Румынии 15 мая с.г. получил приказ генерала Антонеску о немедленном разминировании всех мостов, дорог и участков вблизи границы СССР, заминированных в 1940-41 гг. В настоящее время почти все мосты разминированы и приступлено к разминированию участков, прилегающих к р. Прут.

Среди узкого круга офицеров румынской погранохраны имеются высказывания о том, что якобы румынское и немецкое командование 8 июня с.г. намереваются начать военные действия против СССР, для чего производится подтягивание к линии границы крупных частей немецкой и румынской армий. Данные о подтягивании к границе войск подтверждены двумя источниками». Более того, «Министерство внутренних дел Румынии предписало всем органам власти на местах подготовить учреждения к эвакуации их в тыл Румынии». Приказ убрать все мины с дорог и мостов, ведущих к Советской территории, кажется предельно ясным. Немцы собирались использовать эти пути для вторжения в СССР.

В тот же день Берия доложил в ЦК ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров (другими словами, Сталину) об информации от погранвойск о военных мероприятиях немцев вблизи границы. Примечательной была идентификация двух армейских групп и двух армий — Шестнадцатой и Второй, которой командовал генерал-фельдмаршал Вальтер Рейхенау, в Восточной Польше. Также сообщалось о передислокации 35-ой пехотной дивизии из Болгарии в Восточную Пруссию, присутствии Гитлера в сопровождении Геринга и гросс-адмирала Редера на маневрах германского флота в Балтийском море; инспекция германскими генералами советской границы 11 и 18 мая. Наиболее настораживающей частью доклада было сосредоточение во многих пунктах вблизи границы понтонов, брезентовых и надувных лодок. Наибольшее их количество отмечено на направлениях на Брест и Львов. Никто не мог бы серьезно утверждать, что это оборудование будет оставлено, подверженное капризам погоды, до 1942 года, когда, по убеждению Сталина, Гитлер сможет, наконец, напасть на СССР.

5 июня Берия развил свое выступление аналогичным докладом: «20 мая штаб двух пехотных дивизий — 313-й и 314-й, личного полка маршала Геринга и штаб танкового соединения были установлены в г. Бяла-Подляска, в 40 км к западу от Бреста». В районе «33 километров на северо-запад от Бреста складированы понтоны и части для 20 деревянных мостов». На этом участке советско-германской границы введен дополнительный боевой порядок и сообщается, что 20 мая авиачасть Люфтваффе активно занималась строительством аэродрома вблизи границы. С участка советско-румынской границы сообщили, что «части двух немецких дивизий, прибывших из Греции и Германии, разместили вдоль границы ‹…›. 250 самолетов видели на аэродроме в Бузэу, в 100 км к северо-востоку от Бухареста». Также, «Румынский генеральный штаб 1–5 июня приказал всем военнослужащим, находящимся в отпуске, и всем резервистам до 40 лет, прибыть в свои части». Сообщение было направлено Сталину с отметкой, что Генеральный штаб был проинформирован.