Чтоб никогда не наступала полночь

Девен вернулся на место, сел и отодвинул донесение о распускаемых католиками слухах, не удостоив его и взгляда.

– Поведайте мне, – сказал он, – что вы знаете о нашем неизвестном игроке?

Халцедоновый Чертог, Лондон,

9–12 апреля 1590 г.

Улучшения условий ее заточения следовали одно за другим, шажок за шажком, дразня, причиняя просто-таки танталовы муки. Первым был оставленный в темнице табурет, за коим вскоре последовал факел и мягкий тюфяк для сна. Затем – более удобная темница, не из тех, что располагались под самым фундаментом Белой башни. Ради такой награды Луне пришлось рассказать мадам Маллин о прыжке с белых скал Дувра и о погружении на три сотни футов в покрытые рябью воды Английского канала. Ни о каких шутках не было и речи: странно мерцавшая жемчужина, которую ей дали проглотить, позволила Луне остаться в живых под водой, пусть и не двигаясь с грацией нимф ее эскорта и ожидавших на дне обитателей глубин.

Морской народ. Роаны. Эфемерные духи, рожденные из пены прибоя. А в глубине – еще более странные существа. Правда, самого Левиафана ей повидать не довелось, но и меньших морских змеев, до сих пор нет-нет да всплывавших на поверхность пролива, отделяющего Англию от Франции, оказалось вполне довольно.

Можно ли счесть жителей вод дивными? Что определяет природу дивных? Морской народ показался чуждым, завораживающим, пугающим даже ей, Луне. Понятно, отчего смертные слагают о нем столь странные сказки.

Однако дела человеческого общества морских жителей нимало не трогают. Это-то, как сообщила Луна мадам Маллин, и есть главная трудность. Дивные, обитающие в темных щелях и закоулках мира смертных, стремились поближе к людям из-за восторга перед человеческой жизнью. Халцедоновый Двор был только ярчайшим из подтверждений этого восторга, самым глубоким, самым старательным подражанием человеческим обычаям. В этом смысле морской народ больше напоминал жителей дальних пределов Волшебного царства, меньше других затронутых переменами. Однако те, кто жил в Волшебном царстве, по крайней мере дышали воздухом и ходили по земле, а под волнами моря простирался мир, где верх и низ почти не отличались от севера либо востока, где жизнь текла согласно иному, непостижимому ритму.

Даже теперь, говоря о них, Луна снова и снова обращалась к метафорам, к подхваченным в море фигурам речи, уподоблявшим все вокруг капризному, непредсказуемому поведению воды.

Эти-то сведения и помогли Луне перебраться в более удобную темницу. А пример дипломатии в подводном обществе вернул ее в прежние покои, под домашний арест, где стражами у дверей командовал не сэр Кентигерн, а сэр Пригурд Нельт.

И вот настал час окончательных переговоров – тех самых, которых Луна уже давненько ждала с нетерпением.

– Ну, а теперь, – едва покончив с любезностями, сказала мадам Маллин, – что я хочу услышать, вы знаете. Истории о том, как вы попали в морские глубины и что там увидели, весьма интересны, за что я вам благодарна. Однако я продемонстрировала добрую волю, вызволив вас из темницы. Настало время платить по счетам.

Обе сидели у огня в гостиной Луны с бокалами вина в руках. Нет, не того великолепного урожая, подарка из Франции, которым угощал Луну Видар, отправляя ее по следу Уолсингема, но все же вполне достойного. Весьма помогавшего не обращать внимания на разорение, учиненное в ее покоях после падения: чары нарушены, драгоценные украшения да невеликий запас бренного хлеба смертных украдены руками неизвестных…

– Au contraire[32], madame ambassadrice, – ответила Луна, ненадолго перейдя на родной язык гостьи, дабы хоть немного смягчить, загладить грубость дальнейшего. – Обеспечьте мне полную свободу, добейтесь удаления стражи от моих дверей, а уж после я поделюсь нужными вам сведениями.

В ослепительной улыбке мадам Маллин не чувствовалось ни грана тепла.

– Я так не думаю, леди Луна. Сделай я это – и далее вас не принудит помогать мне ничто, кроме одной благодарности. Возможно, вполне искренней, однако в сравнении с вашей боязнью прогневать Инвидиану…

Бокал с вином блеснул в изящных, унизанных перстнями пальцах посланницы, в улыбке ее мелькнула едва уловимая капелька яда.

– Non[33]. Вы расскажете мне все, рискнув навлечь на себя гнев королевы.

Все, как и ожидалось. И, в некотором роде, все, что требуется.

– Хорошо, – словно бы с неохотой проговорила Луна. – Итак, вы желаете знать, на что я согласилась. Какую плату обещала им в обмен на помощь против Испанской Армады.

– Oui.

– Мир, – пояснила Луна.

Тонко выщипанная бровь посланницы выгнулась дугой.

– Не понимаю.

– Морской народ оставляет без внимания не все, что происходит на суше. Не знаю, кто распустил этот слух – возможно, кто-то из драк или иных речных духов подслушал чью-то неосторожную беседу, поведал о ней другому, и так далее, и так далее, пока новости, устремившись вниз по течению, не добрались и до моря. Инвидиана намеревалась пойти на морской народ войной. Уступкой, предложенной мною, было обещание отказаться от этих замыслов.