Чтоб тебя, Джек Фрост! (СИ)

Она нервно хихикнула, чтобы скрыть волнение, и пока он вёл её в сторону роллердрома, спросила:

— И как давно ты этим занимаешься?

— Лет с одиннадцати. Тётя Мэг прислала мне на день рождения ролики — пришлось учиться, чтобы они не пылились. Но это, конечно, хобби, ничего серьезного с этим увлечением я не планирую.

Разговор перетёк в другое русло, а Фрост параллельно пытался её обучать, и со временем Мерида с удивлением обнаружила, что начала вполне сносно кататься. Конечно, до мастерства многих посетителей роллердрома ей ещё было далеко, но она уже не падала каждые две секунды, а ещё могла самостоятельно отталкиваться и ехать вперед, не цепляясь за руку Джека при этом. Он действительно был хорошим инструктором — этого она просто не могла отрицать.

После катка же они, весело смеясь и вспоминая забавные моменты на роллердроме, направились к небольшой кафешке неподалёку, специализирующейся на изготовлении вафель. Мерида заказала себе фирменные — со взбитыми сливками и черникой, Джек же остановил свой выбор на политых шоколадной глазурью и с добавлением корицы. Вскоре заказ принесли, и девушка осторожно отрезала ножом кусочек и, наколов его на вилку, отправила десерт себе в рот.

— М-м-м, — простонала от наслаждения юная Данброх, едва только нежный вкус вафель раздался во рту. — Никогда не пробовала ничего вкуснее!

— А то, — улыбнулся Джек. — Я совсем недавно открыл для себя это заведение — но настолько деликатесных вафель не пробовал нигде.

— Надо же, иногда, оказывается, тебе можно доверять, — ухмыльнулась она и ткнула вилкой в его сторону. А лишь потом осознала, что она, вообще-то кокетничает с ним. Но останавливать игру не хотела.

— Всегда, Мерида, всегда, — парировал Джек, криво улыбаясь. — Кстати, раз уж зашёл разговор об этом… — его тон мигом сменился с игривого на сосредоточенный. — Мне бы не хотелось, чтобы между нами были недомолвки. Так что я готов рассказать тебе о том, о чём ты так долго просишь.

Едва не подавившись десертом, Мерида отложила в сторону вилку и нож, и вгляделась в его глаза, в которых отзеркаливалась истина — он не обманет сейчас.

— Семь лет назад… — начал свой рассказ юноша, ковыряя вилкой свою порцию, — я был всего лишь ребёнком. Ещё несмышлёным, с наивным взглядом на мир. Финансовые проблемы и родители на грани развода сильно ударили по моей психике. Я начал замыкаться в себе, боялся идти на контакт. Я думал, что вы с Туоф заметите, что со мной что-то не так, и начнёте догадываться… А тут ещё и переезд. Для меня это казалось мировой трагедией: новое место жительства, новые люди, новая школа. У меня был настоящий стресс. Да и ещё один, самый важный фактор…

Затаив дыхание, юная Данброх продолжала внимать его истории.

— Несмотря на то, что я не выходил на связь, я всё равно думал о тебе, Мерида. Я вспоминал все счастливые деньки, которые мы проводили вместе, фильмы, которые просмотрели, игры на приставке, в которые любили залипать… И всё это было уже таким далёким, таким светлым и добрым воспоминанием о прошлом, которое, казалось, никогда больше не повторится. Я думал о тебе, когда переходил в старшую школу — думал и тогда, когда сдавал годовые экзамены. И даже когда стрёмная Пэнни приглашала меня на танец на школьном балу, а я не мог отказать, я всё равно думал о тебе. Потому, что… Впрочем, лучше посмотри сама.

Он протянул вперёд свою руку, и Мерида, немного дрожа, потянула за узел платка, скрывающего его метку.

Мерида Данброх. Выведенные явно не её — а Фроста — каллиграфическим почерком буквы казались слишком реальными, чтобы быть просто очередной шуткой. Когда она на секунду задержала на ней пальцы, надпись окрасилась в апельсиновый яркий оттенок — её цвет.

— Как долго? — хрипловатым голосом от волнения спросила девушка, не отваживаясь поднять на него глаза.

— С момента переезда, — голос Джека и сам непривычно для него дрожал. — Именно поэтому я тогда и оттолкнул тебя. Всё навалилось на меня такой кучей — а тут ещё и моя лучшая подруга оказывается соулмейтом. Естественно, что я испугался и не знал, как себя вести. Но от судьбы-то не убежишь, сколько ни пытайся, — и вот она опять столкнула нас лбами.

Между ними воцарилась глубокая тишина, которая заглушала голоса посетителей, шум улиц, бряцание утвари с кухни… Были только их двое. Да выставленная напоказ метка на его руке.

— Ну же, не молчи, скажи хоть что-нибудь…

— Какой же. Ты. Всё-таки. Идиот, — чеканя каждое слово, проговорила юная Данброх и, вспылив, вскочила на ноги — от чего всё внимание присутствующих переключилось на них. — Почему, ну почему нельзя было сказать сразу?

— Я был ребёнком! — возразил он, тоже вскакивая с места.

— И эти два месяца — тоже? — возмутилась она.

— А как мне нужно было себя вести?! Сказать при первой встрече в почтампе: «Привет! Помнишь меня — я Джек. В общем, ты — моя родственная душа». Или как, по-твоему?