Чудачка для пианиста

— Раздевайся, — папа смотрел подозрительно, но все же отступил из прихожей и вернулся к печке. В доме сильно пахло жаренным луком, отчего меня совсем скрутило в бараний рог. Я направилась в комнату, а потом мигом помчала в ванную из-за рвотного позыва.

Прохладная вода колола воспаленную кожу, а я удивлялась, как продержалась так долго возле Саши и не выдала себя. Хотя смысл был скрывать? Может, стоило сказать? Нет. Я. Должна. Знать. Наверняка. Никого обманывать не собираюсь.

Так спокойней.

Стащила пальто с плеч и дрожащими руками достала из кармана тест.

Долго сидела на краю ванны и не могла решиться. Здесь и сейчас начинается новая жизнь. Я знала уже ответ, но до конца не могла осознать. Как две полоски могут все изменить? Как могут все сломать? Не могут. Я такая же Настяша-растеряша, мне нравится мой парень-мой учитель, и я готова стать мамой, даже если останусь одна.

Да, все правильно.

Когда я влилась в группу и занялась музыкой всерьез, будущее казалось четким и надежным, а сейчас впереди сплошной белый туман. Но маленький человечек не виноват, что его мама была глупой и неосторожной девочкой и залетела от первого встречного.

Дожидаться, пока проявятся полоски оказалось еще трудней, чем решиться на сам тест. Даже папа начал беспокоиться и стучать в дверь.

— Настя, все хорошо?

— Я уже выхожу, — проговорила, сжала в ладони крошечную палочку со своей тайно и выбралась в коридор. Теплота дома разморила меня, тошнота сводила с ума, а голод забрал все силы. Я поплыла и провалилась в глухую темень так же неожиданно, как и очнулась.

Папа стоял надо мной с ваткой и тыкал ее в нос.

— Настя, зая, ты слышишь?

Я кое-как отмахнулась. Папа на секунду затих, потом взял меня на руки и отнес в комнату.

— Кто отец? — спросил он, присев на край кровати. Его голос поменялся, стал глубоким и низким.

— Что? — я тяжело приподняла голову и непонимающе посмотрела в его глаза. Папа запустил пальцы в волосы и дернул их вниз.

— Настя, рано ведь. У тебя вся жизнь впереди. Как это получилось? Когда?

— Не понимаю, — мир кружился и не хотел возвращать мне нормальное состояние.

Папа протянул руку и показал мне белую ленту теста с поперечными двумя малиновыми полосками. Я всхлипнула и, закрыв лицо ладонями, расплакалась.

— Ну, перестань, — папа потянул меня к себе. Я обвила руками широкую спину и уткнулась лбом в солнечное сплетение. — Он достойный отец?

Очень, — прошептала сквозь слезы.

— И он еще не знает?

— Скажу ему, завтра скажу, но… — прижалась к теплой родной груди сильнее, словно боясь, что папа бросит меня. — Даже если что-то пойдет не так, я справлюсь, пап.

— Не сомневаюсь, — его голос дрогнул, но в тот миг я поняла, что не одна.

Всю неделю я снова моталась, как белка в колесе. Даже встречи с Сашей проходили вяло, и я в основном засыпала на его плече в кафешке, а потом он отвозил меня домой на машине. Сказал, что взял авто у мамы на время. Я была так вымотана, что даже в дороге все время спала, а потом смущалась и краснела, когда Саша пытался меня разбудить поцелуями.

— Соня, приехали, — Саша все напоминал, что завтра пятница, а я не могла найти случай и признаться во всем. Это нужно сделать поскорей, но я боялась. Не знаю чего, но боялась.

— Так сладко спится, когда ты водишь, — проговорила я и погладила его утонченные пальцы. — Завтра у нас урок по фортепиано. Помнишь?

— Я нашел тебе очень интересную композицию. Надеюсь, эту ты не знаешь.

— Надейся.

Я поластилась к его теплой ладони, поцеловала в линии судьбы, пощекотала язычком пальцы.

— Побегу, а то папа переживать будет, — всмотрелась в темные глаза моего учителя, набрала воздуха побольше и выпалила: — Саша, я беременна.

Он дернулся.

Так сильно, что у меня в груди что-то хрустнуло от испуга. Отвернулся, сжал руки на руле, а потом задал простой, но такой уничтожающий вопрос:

— Ты уверена, что от меня?

Глава 36. Саша

Она просто погасла. Вспыхнула последний раз холодными искрами в голубых глазах и перестала гореть. Хлопнула дверью и ушла, не прощаясь.

Неужели я наступаю на те же грабли? Настя пытается меня привязать таким глупым способом? Она мне и так нравится, зачем спекулировать на столь важных вещах? Или думает, что я поверю, что с первого раза, вот так чудесным образом, у нас получилось залететь? С Ириной год не получалось, а здесь с первого раза?

С ума сойти!

Я вдавил педаль газа в пол и уехал домой. Я даже не помнил, как добрался, не соображал, как попал в квартиру. Психовал и метался, не мог успокоиться. Избил ногами край шкафа, до того, что одна из половинок выпустила острую доску и расцарапала колено. Хотел разбить стену кулаками, но остановился.

А если я ошибаюсь, и Малинка не врет? Если я сейчас разрушаю наше хрупкое счастье?

Открыл ноут и долго думал, что написать. Рвал волосы и кусал губы. Ходил по комнате туда-сюда, протирая ковер, а потом все-таки напечатал:

«Давай поговорим?»

Но сообщение не отправилось. Внизу выплыла красная табличка: «Этот пользователь заблокировал вам возможность отправлять сообщения».

— Что? Твою ж мать!