Чудачка для пианиста

И сейчас я невыносимо боялась, что Саша частично такой, как друг. Нет, я понимала, что все это глупости и по поступкам Грозы — он хороший человек, и дорожит мной, но вот сердцу не прикажешь — оно теперь боялось раскрываться. На меня будто Горгона посмотрела, только сделала камнем не тело, а заморозила в груди то, что просыпалось и рождалось к Саше.

И в груди словно цыганская игла сшивала края грубыми стежками: безумно кололо от всего, что на меня навалилось.

Нас встретила невысокая женщина с короткой стрижкой с черными глазами, как у Саши. Она холодно посмотрела на меня, а потом сдержанно пригласила войти.

В доме приятно пахло деревянной мебелью и выпечкой. А в холле стояла украшенная елка. Зима поворачивала к весне, но здесь все еще чувствовался праздник.

Женщина заметила мой взгляд и подсказала:

— Внуки попросили не убирать, пока не приедут.

— Красиво, — протянула я и благодарно улыбнулась Саше, который стаскивал с меня пальто и разматывал шарф.

Мама смотрела прищурено, считывала с моего лица все эмоции, а я не удержалась и накрыла ладонями горячие щеки.

— Замерзли? — она обняла сына, потрепала его челку и добавила: — Ну, знакомь.

— Мам, это Настя. Моя Настя.

Я чуть не захлебнулась наплывом слез. Под горлом першило, а глаза царапало.

Гроза подошел ближе, встал за спиной и спрятал меня в кольце своих рук.

И я все-таки заплакала. Что-то пронзило грудь, вырвало меня из плотной кожуры, в которую я пыталась спрятаться все эти дни, и распахнуло душу. Опустив голову, не смогла сдержать скользящие реки по щекам.

Просто взгляд этой женщины, такой испытывающий и пронзительный, резко стал теплым, ласковым, родным. Она смотрела на меня и на сына и темный свет в глазах был по-настоящему радостным. Как мне хотелось, чтобы у меня была мама, и я тоже могла вот так просто познакомить со своим женихом, признаться, что жду ребенка. Но у меня этого нет и никогда не будет.

— Мам, есть успокаивающий чай? — спросил Саша, повернув меня к себе лицом и прижав голову к своему плечу. — Настя просто очень устала.

— Конечно, идем к столу. И чай, и булочки есть.

— А бананы? — спросил Гроза и, пощекотав мне висок, переложил несколько прядей назад.

— Найде-е-ем, — отозвалась женщина издалека.

Мы стояли несколько секунд одни, а я крепко намочила слезами Сашину рубашку и помяла ее пальцами.

— Я мог бы помочь, если бы ты поделилась, — проговорил он тихо.

— Самой противно, что я так раскисла. Какая-то хандра напала, — все что смогла выдавить. — Может, гормоны?

— Просто если это я накосячил, ты только скажи — я исправлюсь.

— Нет, Гроза, ты самый лучший, — осторожно посмотрев в его глаза, я потерла ладонью горячие щеки и мазнула по мокрым ресницам. Хорошо, что не красилась, тушь не потечет, хоть какая-то радость.

— Вы идете? — позвала мама.

— Извини, если я все испортила, — прошептала я и уткнулась лбом в Сашину ключицу.

— Разве ты можешь что-то испортить? — он стер мои слезы большими пальцами и поцеловал глаза по очереди. Нежно, не спеша. — Ты должна кое-что знать…

— Принимайте гостей! — входная дверь распахнулась, и в дом завалилась толпа народа. Я даже растерялась, а Саша насторожился и свел брови, немного повернулся к выходу и почти спрятал меня за собой.

— Ухты, у нас пополнение? — молодая женщина с ребенком на руках посмотрела на меня прямым и не осуждающим взглядом.

Две девчонки пятнадцати лет заулыбались, побросали куртки на тумбу и побежали в дом.

— Бабуля не убрала елку! Ура-а-а!

Крошку вытащили из комбинезона и пустили на пол. По бело-синей одежде и коротким волосам, я поняла, что это тот самый годовалый племяш. Он весело заверещал и побежал к девчонкам, смешно переставляя крошечные ножки по ковру.

И мне стало легче. Резко и неожиданно. Дети, семья, радужные и открытые лица. Все это словно вырвало меня из черной тьмы и поставило на теплый свет.

Шум, гам, топот. Кто-то раздевался и шуршал одеждой, кто-то уронил подставку для зонтов, вдалеке послышался голос мамы и щебетание девчонок.

— У меня большая семья, — шепнул мне на ухо Саша. — Я забыл тебя предупредить.

— Это еще не все? — я уточнила, потому что наплыв людей в большую гостиную оказался настоящим бедствием.

Саша слегка дрогнул, но все-таки ответил:

— Еще младший брат Егор, но вряд ли он приедет сегодня.

— Не приедет, — подтвердил крупный мужчина с небольшим пивным пузиком, сбрасывая дубленку на вешалку и подавая Саше руку. — Он в путешествии со своей кралей.

Гроза поморщился: то ли от рукопожатия, то ли от упоминания барышни брата.

— Вот и отлично, — резко вклинилась молодая женщина. Она заулыбалась мне и поцеловала Сашу в щеку. — Так рада тебя видеть, братишка. Зануда ты, со своей работой совсем нас забыл.

А я поняла, что Саша скрывал свое избиение даже от семьи, потому что не привык перекладывать на других свои проблемы. Это было невероятное откровение, потому что забота о ближних для него оказалась на первом месте.

Легкое прикосновение к спине, руки Саши легли на мою талию.