Чудачка для пианиста

— Я исправлюсь. Настя, познакомься, это моя сестра — Елена, ее муж — Стас, две красавицы, что смотались, — Ева и Лиза, а вон тот карапуз, который сейчас перекинет бабушкины цветы, — он засмеялся, а сестра бросилась малышу на выручку, — Олежка-пельмешка.

Глава 57. Саша

Лена давно остригла длинные густые идеально ровные волосы и ходила с короткой стрижкой. Оттого очень стала похожа на отца, только в более утонченными чертами лица. Янтарные глаза, русые волосы и уникальный размах глаз, который можно было уловить и у меня. Сестра даже хмурилась, как отец. Нас же с Егором природа обделила лаской и перемешала. Меньший взял от мамы ямочку на правой щеке и узкую форму глаз, а волосы папины — пепельные, тогда, как я, был черным и кареглазым, как мама, только ростом и фигурой копировал отца.

Женщины порхали по кухне. Настя включилась в готовку, улыбалась и шутила. Я видел прежнюю Малинку и боялся спугнуть хрупкое состояние покоя и гармонии.

Пока Стас подготавливал дрова для шашлыка, на меня был оставлен Олежка, что отмял мне все колени, пока гарцевал, как настоящий танцор-диско, и надергал мою челку, что непривычно отросла.

— Понял, — я засмеялся, когда малый решил, что ему со мной скучно, и попросился на пол. — Ты не Олежка-пельмешка, а Лев — грозный зверь.

— Лё-ё-ёа-а-а, — потянул малый и потопал вдоль кухни, цепляясь ручкой за табуретки и углы.

Настя нарезала салат и следила за племяшкой, улыбаясь глазами. Я заметил, как Лена и мама переглядываются друг с другом. Пришлось незаметно пригрозить им кулаком, чтобы не смущали девушку.

— Лен, доставай мясо, — скомандовала мама, коварно подмигивая сестре.

Малыш добрался до крайнего стола, обошел Лену и встал возле Малинки. Наверное, яркий вязаный свитер розового цвета привлек его внимание. Он долго смотрел на Настю, грыз кулак, пуская пузыри, и что-то лопотал по-детски.

— Ма-я… ась…

Настя отложила нож, вытерла руки салфеткой и плавно присела возле Олега на корточки, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

В кухне повисла тишина. Все знали, что малый не особо идет к чужим, а тут такая заинтересованность и внимание. Олежка широко распахнул золотистые глаза, но отступил немного, опасаясь новенькую. Качнулся на слабых ножках и чуть не упал назад, но Настя протянула ему руку.

— Хватайся, — весело бросила она, и малый, всем на удивление, поймал ее пальцы. — Какой сила-а-ач. Мамин защитник растет, — она немного искажала голос и делала его игривым и детским, а Олег снова затолкал в рот свободный кулак и что-то пробормотал на своем языке. Поискал взглядом Лену, получил от нее кивок одобрения и внезапно полез к Насте на руки.

У меня сердце перехватило. Мама тоже прижала ладонь к груди, а Лена знаками показала нам молчать. Я согласился взглядом, прикрыл и открыл быстро веки.

Пышные волосы Настя подняла наверх, перевязав резинкой еще полчаса назад, но несколько русых пружинок выбрались и повисли на щеку.

Она ловко поднялась на ноги, подхватив малого под попку, а он, не долго думая, заобнимал ее и стал играться с волнистыми волосами. Я боялся, что оторвет Насте прядь, потому что он дергал мои волосы до острой боли, но нет, он только трогал, мял и засмеялся, когда Настя пропустила пальчик в закрученную прядь и отпустила ее, позволив ей сжаться в пружину.

Малый увлеченно ткнул пальчиком в серединку кольца и распустил спиральку, а когда отпустил, и она скрутилась вверх, снова звонко засмеялся.

— Какая у тети Насти завивка качественная, — заговорила Лена. — Моя солома никогда так не закручивалась, сколько химию не пробовала. Пришлось откромсать, зато теперь «Я свободе-е-ен», протянула она, как Кипелов. Лена у нас архитектор по образованию, но петь тоже любит.

Настя немного повернулась. Она держала малыша надежно, будто делала это не один раз. Я знаю, как Лена ревностно относится к детям, но здесь сестра даже не напряглась, а продолжала спокойно нанизывать мясо на шампуры.

— У меня свои вьются, — тепло проговорила Малинка. — Папа говорит, что у мамы такие были. Иногда с ними очень трудно, особенно зимой, заламываются и путаются. Дя? — она обратилась к малому, а он закивал. — Хочешь, я тебе сыграю? — она глянула на сестру и маму, заулыбалась шире и, когда получила два кивка согласия, понесла Олега через кухню в гостиную. Там стояло фортепиано. Заметила же, а я привык делать вид, что его там нет. Лет пять не открывал, хотя в двадцать меня по несколько часов нельзя было оттащить от инструмента.

Я хотел пойти следом, но меня остановила мама, положив руку на плечо.

— Дай ей немного освоиться.

— Саш, — заговорщицки подобралась Лена, — где ты прятал такое сокровище?

— Не прятал. Я сам еще не осознал, насколько мне повезло.

— Ты только не упусти, сынок, — шепнула мама. — Он нее веет добротой и теплом, дети это чувствуют.

— Вот, — подключилась сестра и наклонилась ниже. — Мама и сестра плохого не посоветуют.

— Ну, хватит, раскудахтались, — я шутливо отмахнулся от их пальцев, что уже норовили потрепать мою челку. Да и не хотел, чтобы шрам заметили. — Сам вижу, не слепой. Все, пошел я от вас, коварные женщины.