Чудачка для пианиста

Глава 67. Саша

Я просто перестал жить. Дышал, двигался, что-то делал, но не жил. Доказывать, бежать за Малинкой и умолять меня простить не собирался, потому что знал, что прав. Выяснять, как Ирина вывернула это, тоже не было желания, хотя я на каком-то остаточном шоке все-таки отправил сообщение Генри и Давиду и попросил помочь разобраться. Старые и верные друзья, готовые в любой момент прийти на помощь. Хотя я не верил, что Настя, даже если докопаюсь до правды, сможет меня понять и довериться. Все эти недомолвки порождают сомнения…

Да, я, признаю, были у меня страхи, что Настя носит не моего ребенка. Совсем чуть-чуть, но этого хватило для конца. Она чуткая, катастрофически категоричная девочка, пусть я и не говорил и не озвучивал свои переживания, но ее способность видеть мои эмоции сыграла с нами злую шутку.

А я ведь согласен был даже на это — воспитывать не своего ребенка. Готов был жить во лжи лишь бы только с ней.

Последние аккорды сыграны, инструменты спрятаны в чехлы, но в сердце все еще звучит музыка. Вечная, пронзительная, только для двоих.

Наверное, это все. Тот край, когда дальше бессмысленно идти. Я стоял в пустой квартире, что хранила ее запах, берегла вещи, даже творческий беспорядок на столе казался правильным и нужным. Я не шевелился и не знал, что… Делать. Дальше.

Не разуваясь, сел к инструменту, отбросил пленку и опустил пальцы на клавиши.

И дальше все было, как во сне. Секунды, дни, недели. Я просто провалился в черную бездну и не открывал дверь, не отвечал на звонки. Выходил из квартиры, только чтобы купить еще пару бутылок коньяка. Я пытался утопить боль, что разрывала изнутри, выжигала и мучила.

Не проверял соцсети, не звонил Насте. Не видел смысла. Если она не попыталась меня выслушать, увидела в моих глазах недоверие и отказалась, одним словом поставив точку, то зачем мне бороться? Зачем заставлять любить?

Хотелось не просто утопить боль, хотелось захлебнуться в ней и просто перестать существовать.

На комоде стояла не распакованная коробка. Мы привезли ее еще неделю назад, но Настя так и не добралась ее разложить. Я коснулся шероховатой бумаги и приоткрыл. Внутри лежали разноцветные нитки разной толщины. И вязанные вещи для малыша: пинетки, шапочки, свитера.

Я просто держал все это в руках и орал. Никогда не чувствовал себя большим ничтожеством, которое не может постоять за свое. Не может защитить то, что дорого.

Я зарос, глаза помутнели, волосы отросли и лезли в глаза. Я их бесконечно терзал пальцами, рвал и беззвучно кричал в пустоту. Не мог спать на нашей постели, потому что она пропиталась Настиным ароматом, а меня от этого еще сильнее погружало во тьму. Напивался до чертиков, сбивал пальцы на клавиатуре, обещал же — буду теперь играть, пока не посинею, и утром находил себя на коврике в углу комнаты, как брошенного пса.

На улице теплело, близились семестровые, но я просто забил: пусть увольняют, пусть гонят… Мне все равно.

— Саша, что ты творишь? — крепкая рука придержала дверь, а мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать по голосу Лёшку.

— Не видно? — ответил я и небрежно отбросил в сторону туфли.

Друг зашел следом и присвистнул.

— Да, прилично тебя накрыло, но ты о Насте подумал?

— Пришел нотации читать? — я вяло отмахнулся. — Можешь валить!

— Тебе снова в рожу дать, чтобы мозг вправить?

— Ну, дай, — я оскалился, сорвал пробку и нахлебался горячего напитка прямо с горла.

— Так, прекращай, — Лёша вырвал бутылку. — Идем, развеемся. Заодно и поговорим.

— О чем, Лёш? О том, какой я придурок бессовестный? Бросил двух баб с детьми?

— Нет, просто подумаем, что с этим делать дальше.

Лёша махнул головой в сторону двери.

— Здесь просто такой шнек, что я скорее задохнусь, чем смогу с тобой говорить.

Я стоял, нахохлившись, и смотрел на друга, а потом тихо спросил:

— Как она? Ты видел ее?

Лешка слабо кивнул и поджал губы.

— Делает вид, что живет дальше, но она еле держится, Саш. Это же Настя. Она с температурой на оркестр приезжала.

— И «Вечную любовь» писала с температурой, — добавил я обреченно и спрятал лицо в ладонях. — Я не знаю, что делать.

— Однозначно что-то нужно, и это не вот это все, — он обвел взглядом квартиру. — Это путь вниз, ты понимаешь? Сколько я тебя прикрывать должен? Работу хочешь потерять? А ребенка кто содержать будет?

— Зануда. Деньги есть, продам папин бизнес, он мне все равно, как кость в горле.

— А ну быстро в ванную! Приведи себя в порядок, а потом что-то придумаем.

Я покачал головой. Мне казалось, что все бессмысленно, но Лёшка прав, сейчас нужно переключиться на ребенка. Даже если мы не будем с Настей, я должен дать ему все, что смогу. Наверное, это правильная мотивация, ради этого стоит еще немного поволочить свое существование.

Глава 68. Саша

В кафе было малолюдно. Мы спрятались от ненужных глаз в самом углу и заказали ужин и крепкий кофе.