Чудаки на букву М (СИ)

Глава шестая. Балбания и облабонский

…Гигантскую металлическую утку, плывущую по поверхности черного пруда с утонувшими звездами — вот что более всего напоминал чужой космический город. Причудливо освещенная разноцветными огоньками, «утка» словно готовилась взлететь, расправив крылья…

— Мы сейчас свяжемся с дежурным диспетчером, чтобы нам посадку разрешили. — сказал Крембалет, после того, как звездолет вышел из гравитационного колодца и начал сближаться с космическим городом. — Ты только, Андрей Андреевич, ничему не удивляйся. Особенно, когда облабонскую речь услышишь…

— А что такое?

— Ну, все народы Глобального Сервиса общаются на обычном техносерве, а местные на своем особом — облабонском. А это, как говорится, две большие разницы. К сожалению, так просто их язык не выучишь — чтобы его узнать, здесь полжизни прожить надо. Я и сам в облабонском техносерве каждое третье слово не понимаю…

Звездная панорама в рубке управления неожиданно сменилась картинкой круглого зала, где в высоком кресле, закинув ноги на стол, сидела чешуйчатокожая девица в ярко-красном комбинезоне. Длинный бугристый нос девицы протыкала тоненькая стеклянная трубочка, внутри которой туда-сюда бегал золотистый огонек. Еще две прозрачных трубочки торчали из ее пышной прически, напоминавшей по форме тыкву.

— Киско, куку. — носастая девица подмигнула Крембалету.

— Бабустер, превейд! Кульно свертишься! — Крембалет расплылся в широкой приветственной улыбке.

— Атой… — девица довольно хихикнула. — Лахандру пригнал? Ремчатить будиж?

— Ремчатить еще не срок. Пока все само торопыжится. Мы сюда мимовлётом, малость вкурнуть и расслабиться.

Девица понимающе кивнула и перевела взгляд на Ломбоцита Бопа, а потом на Андрея Андреевича.

— Байку-ушканчика помню. А энтот ктой? Чтой за новый пергусь с тобой?

— Чувачелла простой, бесхитростный юзверг. — Крембалет панибратски хлопнул Дымова по плечу. — С одной дальней песочницы. От своих отбился, теперь вот шарится по косможути, ищет где приютулиться. Подальше от ГС и прочей добродеятельности.

— А… Ну оки-док тогда. …Ладно, киско, сажай свою лахандру в шестой загон. Тока какуратненько, не кака в прежний раз…

Пока шла посадка, Крембалет объяснял Андрею Андреевичу, как тут устроена местная жизнь.

— В городе живут потомки древних облабонцев, троллеры, ну, и ширвань — все остальные, то есть. Облабонца узнать легко — они ходят в длинных желтых рубахах. Увидишь облабонца, уступи дорогу, вежливо поклонись и скажи: «Превейд, облади-облада». Одного слова облабонца достаточно, чтобы тебя из города навсегда выперли. Если встретишь толстого пузатого зеленокожего парня — это троллер. А если просто толстого и пузатого — это ученик троллера. Лучше с ними ни о чем не говори — молчи, как рыба, а то заболтают до смерти. Как бы по-дружески все выпытают, а потом над тобой же и надсмехаться начнут. И ругаться они горазды… В этом городе такие как мы — ширвань. Вот простой ширвани и держись.

Андрей Андреевич усердно кивал, хотя мало что понимал. Брошенные Крембалетом слова о том, что, возможно, не все земляне погибли, сделали свое дело и пробудили в нем энергию и интерес к жизни. Да и уж очень хотелось поквитаться с теми, кто все это устроил…

Между тем посадка продолжалась. На обзорном экране Дымов видел стремительно приближающееся серое металлическое поле, расчерченное ровными темными линиями. Неожиданно в одном месте этого поля раздвинулись плиты, открыв глубокую прямоугольную яму, куда они и начали опускаться.

Вскоре последовал мягкий толчок, свидетельствующий, что звездолет сел.

Перед выходом наружу Крембалет и Ломбоцит Боп приоделись. Крембалет на серебристую курточку натянул что-то, похожее на изношенную женскую розовую кофту, а Ломбоцит Боп, ходивший в одной набедренной повязке, завернулся в длинную коричнево-зеленую ткань, как в тогу.

Выйдя из звездолета, они оказались в большом полутемном зале, из которого уходил узкий коридор.

Дымов поморщился. В коридоре витали всякие запахи — по большей части весьма неприятные, словно где-то рядом одновременно находились помойка, больница и общественный туалет.

Пройдя по коридору, оказавшегося весьма длинным и извилистым, до конца, они попали в другой зал — огромный и светлый, одну стену которого украшало большое панно. На панно была изображена какая-то планета с желто-оранжевыми пологими горами, у подножья которых росли кривые деревца с красными листочками. В безоблачном небе чужого мира летел длинноволосый мужик с одним-единственным глазом, как у циклопа, в желтой рубахе, расшитой геометрическими узорами. Он сидел на странной птице, похожей на гигантскую утку. Вверху панно было написано: «Превейд, облади-облада», а внизу: «Бобро пожайливать в щасливую Балбанию!»

В конце зала в небольшой темно-зеленой металлической будке сидел странный тип с необыкновенно длинным лицом и близко посаженными глазами. На его узкой гладкой плеши росло что-то, похожее на кремовую розочку на торте — но не слишком аппетитную на вид. Лицо типа в будке выражало смертельную скуку.