Чудеса магии

Летом он всегда возвращался в свой родной город навестить родителей. Там он никогда не выступал публично, и поэтому я встретился с ним сперва на улице, где он бросился мне в глаза своей внешностью. Это был маленький, худой, безбородый человек, которому тогда было около тридцати лет, одетый со смешной вычурностью, совсем неподходящей ко времени года; он гулял в черном сюртуке и блестящем цилиндре, носил жилетки из великолепнейшего бархата; при ярком солнце он надевал темное пенсне.

Однажды нас сидело человек пятнадцать или шестнадцать после ужина в офицерском собрании за нашим длинным столом. Была душная ночь, и окна были открыты. Некоторые товарищи начали игру, другие сидели у окна и болтали, третьи пили и курили молча. Вошел дежурный унтер-офицер и доложил о прибытии фокусника. Мы сперва были несколько удивлены. Но, не ожидая дальнейшего, тот, о котором докладывали, вошел и сказал с легким жаргонным акцентом несколько вступительных слов, в которых он благодарил за сделанное ему приглашение. Он обратился при этом к князю, который подошел к нему и, конечно, только на зло нам, пожал ему руку.

Фокусник принял это как должное и заметил, что он покажет сперва несколько фокусов с картами, чтобы затем перейти к магнетизму и хиромантии. Не успел он договорить, как некоторые из офицеров, игравшие в углу в карты, заметили, что у них исчезли фигуры; но, по мановению волшебника, они влетели в открытое окно. Последующие фокусы очень заняли нас и в значительной мере превосходили все, что я видывал в этой области. Но еще более странными мне показались магнетические эксперименты, которые он произвел потом. Не без ужаса увидели мы все, как философствующий юнкер, погруженный в сон, повинуясь приказаниям волшебника, выскочил в открытое окно, влез по гладкой стене на крышу, обежал по самому краю весь четырехугольник и потом спустился во двор. Когда он стоял уже внизу все еще в состоянии сна, полковник сказал волшебнику:

— Послушайте, если бы он сломал себе шею, то уверяю Вас, Вы не вышли бы живым из казарм.

Никогда не забуду я взгляда, полного презрения, которым еврей без слов ответил на это замечание. Потом он сказал медленно:

— Прочесть ли по Вашей руке, господин полковник, когда Вы мертвый или живой покинете эту казарму?

Я не знаю, что ответил бы полковник или мы, прочие, на это дерзкое замечание, но всеобщее настроение было так приподнято, что уже никто не удивился, когда полковник протянул ему руку и, подражая его жаргону, сказал:

— Ну, прочтите.

Все это происходило во дворе, и юнкер все еще стоял сонный, расставив руки, как распятый, у стены.

Тогда волшебник схватил руку полковника и стал внимательно изучать ее линии.

— Хорошо ли ты видишь, жид? — спросил один поручик, который был уже достаточно пьян.

Спрошенный быстро обернулся и сказал серьезно:

— Мое сценическое имя — Марко Поло.

Князь положил еврею руку на плечо и сказал:

— У моего друга Марко Поло острое зрение.

— Ну, что же Вы видите? — спросил полковник вежливее.

— Должен ли я говорить? — спросил Марко Поло.

— Мы не можем Вас заставить, — сказал князь.

— Говорите, — крикнул полковник.

— Я предпочел бы молчать, — возразил Марко Поло.

Полковник громко засмеялся.

— Выкладывайте-ка, не так-то уж будет плохо, а если будет плохо, то ведь неизвестно, будет ли это правда.

— Будет очень плохо — сказал волшебник, — и правдой это тоже окажется.

Все молчали.

— Ну? — спросил полковник.

— От холода Вам уже не придется более страдать, — ответил Марко Поло.

— Как? — воскликнул полковник, — ужели же наш полк переведут, наконец, в Риву?

— О полке я не вижу ничего, господин полковник, я вижу только, что осенью Вы будете мертвый человек.

Полковник засмеялся, но все остальные молчали; уверяю Вас, всем нам показалось, что полковник был обречен в то мгновение. Вдруг кто-то внезапно засмеялся намеренно громко, другие подражали ему, и с шумом и смехом все вернулись в офицерское собрание.

— Теперь, — воскликнул полковник, — со мной покончено. Но любопытствует ли еще кто из господ?

Кто-то воскликнул, как бы шутя:

— Нет, мы не хотим ничего знать!

Другой вдруг нашел, что следовало бы по религиозным причинам не допускать подобного рода предсказаний судьбы, а молодой лейтенант заявил, что таких людей, как Марко Поло, надо бы сажать в тюрьму на всю жизнь. Я увидел, что князь стоял с одним из более старых офицеров в углу и курил; я услышал, как он сказал:

— Где тут начинается чудо?

Между тем я подошел к Марко Поло, который уже собирался уходить, и сказал ему так, что никто не слышал:

— Предскажите мне что-нибудь.

Он как бы машинально схватил мою руку.

Потом он сказал:

— Здесь плохо видно. — Я заметил, что пламя ламп колебалось и линии моей руки как бы дрожали.

— Пойдемте наружу, господин поручик, во двор. Мне будет удобнее при лунном свете.

Он не отпускал моей руки, и я последовал за ним через открытую дверь наружу.

Мне вдруг пришла в голову странная мысль.

— Послушайте, Марко Поло, — сказал я, — если вы не можете ничего другого, кроме того, что Вы сделали сейчас с нашим полковником, то лучше бросим.