Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник)

…До двенадцати дня мы сдали ключи от комнат, оставили чемоданы в маленькой подсобной комнатке и пошли на Красную площадь. Она же через дорогу! На нулевом меридиане люди бросали монетки и загадывали желания. Три пожилые женщины ловили монетки и ссорились из-за них друг с другом. Женщины стояли за спиной людей – и монетки иногда залетали к ним в сумку. Интересно, сбудутся ли загаданные желания? Интересно, кем были эти пожилые женщины в пору нашей молодости? Я помню, что когда училась в аспирантуре, смотрела на окружающих меня людей и думала, что через много лет людей, ныне пожилых, уже не будет… А молодые станут старыми… И вот прошло много лет. И почему во все времена жизнь пожилых людей – несладкая?..

В ГУМе мы съели мороженое, сидя на лавочке под искусственным деревом.

В аэропорт нас отвез таксист-кореец, с которым договорился Леша. Всю дорогу он рассказывал о себе, о своей жизни. И это могла бы быть интересная книга. Он вырос в России, окончил университет, занимался своим делом – но теперь вынужден работать на такси. Он рассказывал о книгах, которые прочитал. Рассказывал о Шлимане, о Трое, о том, как можно быстро выучить иностранный язык – для этого всего лишь нужен слушатель, носитель другого языка, который будет говорить, понятно ли ему то, что произносят на чужом языке. Он рассказал, как они когда-то выбирали место для жительства – это было далеко на востоке нашей страны. Отец его наблюдал за собакой, которая перескакивала с берега на берег. Наконец, она вышла на берег – там они и стали жить. Я понимала, что у этого человека – большой потенциал. И мне было немного стыдно за свою ученую степень, за свое звание. Мне было немного досадно, что мои аспиранты защитили диссертации по русскому языку, но не владеют русским языком так же хорошо, как он… Но он все-таки вырос в России. И никогда не был в Корее. Но остался у него небольшой акцент, птому что в детстве он говорил на родном языке со своей бабушкой. А теперь забыл родной язык.

Я рада была, что мы приехали, наконец, в аэропорт и распрощались навсегда с этим случайным знакомым.

В аэропорту мы съели в любимом «Subway» бутерброды (остерегаясь всяких заманчивых кафе!): ребята съели длинные, а я короткий. Они проглотили их и удивлялись, что я тоже наелась. Женщина-уборщица назвала нас молодыми людьми. Это Москва, детка! Мы дождались своего рейса и полетели в Читу. Задачу свою мы выполнили и были готовы к новым испытаниям. Уже в понедельник Борис уезжает в Китай, будет работать в университете. Саша будет работать в Чите, в одной из компаний, а потом хотел бы работать в университете.

Меня ждут дома. У меня тоже много дел.

Вечером Лю Гопин прислал мне кучу фотографий – Архангельск, Москва. Теперь это уже история.

…Утром Галина Васильева прислала молитву, которую написала сама в девяностых:

Боже, Отче,
Даруй благодать нам сказать:
По воле Твоей мы на добром пути.
Замедлить его не могли
ни пропасть низин, ни гор крутизна.
Да вечно пребудет слава Твоя.
Позволь нам себя обрести
В доверчивой нежности и любви.
Из вида друг друга не потерять
И света держаться, даруй благодать.
Пусть в любящем сердце пребудут всегда
И пылкость, и чистота.
Пусть каждым мгновением оно дорожит
И неизменность чает и зрит.
Да будет воля Твоя излечить
от беспечности безнадежности.
Отче, даруй, чтобы юность души, страдания опыта
 нам помогли мысли раскрыть чистоту
по замыслу Твоему.
И в звездном сиянии, и в лунном свете,
Твой свет и во тьме светит.
Твой солнечный замысел о мире
Да вечно пребудет с нами. Аминь.

…Ангел мой! Не эти ли слова повторяет не слишком еще пожилая женщина, которая везет после операции безногого молодого парня? Каждый день толкает она жесткую каталку с помертвелым человеком – из операционной или в операционную, по длинному коридору больницы, где весь воздух, кажется, страдает и плачет от боли. Монитор с цифрами горит за спиной во время операции. Чуточку видны острые зеленые линии на экране, их можно увидеть, если сильно запрокинуть голову назад. Во время операции рождаются мимолетные фантасмагорические сны. Ярко-цветной мокрый бок огромной акулы… Ночью все болит особенно сильно. Надо дожить до рассвета.

…Стучится воробей клювом в оконное стекло. Это хорошо или плохо? В больнице – плохо, плохо… Не надо, чтобы стучался. Пусть улетает!