Чудесное мгновение

Покачнувшись в тачанке оттого, что ее опять дернули лошади, Астемир поправил шапку и громко заговорил:

— Карахалки! Нам не такая дана свобода, какую представляет себе Давлет и какую он может получить у медведей в лесу… Это он сказал верно!

— Что верно, то верно, — по толпе опять прокатился смех: «Ай да Астемир! Всегда что-нибудь скажет». И Астемир, выждав, как опытный оратор, — и откуда у него взялось это умение? — заключил:

— Беспорядка не надо! Корень в том, что до сих пор люди имели как бы разную цену. Вот стоит Масхуд по прозвищу Требуха в Желудке. Почему этот человек носит такое прозвище? Почему у него в желудке требуха, а не добрая баранина, хотя он каждый день бьет скот и режет баранов? А сколько еще у нас людей, которые и требуху не каждый день видели? Разве нет таких людей?

— Есть такие люди, — отвечал Эльдар.

— А Давлет, да простит меня аллах, вон какое брюхо наел! Наел-таки, хотя и мешают ему иногда спокойно пообедать мои озорники…

— Ха-ха-ха! — отозвались люди на эту шутку.

— А что, если Давлет рассердится на даду? — спросил Лю Тембота, хотя большие черные его глазенки при последних словах отца засверкали особенно весело.

— Нет, ничего не будет! — успокоил Тембот брата. — Смотри хорошенько, сколько у дады патронов в газырях.

— Может выстрелить?

Кто может выстрелить, зачем и куда, обсудить мальчишкам не пришлось, потому что и в самом деле вдруг послышались выстрелы.

Со стороны усадьбы Шардановых во весь опор, пригнувшись к шеям лошадей, неслись несколько незнакомых всадников. Они на скаку стреляли. Дальше, за яркой, залитой солнечным светом степью, там, где едва розовели черепичные крыши усадьбы Шардановых, подымались к небу клубы густого дыма. В общем блеске сияющего дня они были похожи на облака, надвигающиеся из-за горизонта. Вероятно, поэтому до сих пор никто не обращал на них внимания, а теперь в толпе закричали:

— Пожар! Горит усадьба Шардановых!

И не ошиблись.

Трое незнакомцев, подскакав ближе, круто осадили коней.

— Люди Жираслана! — опять тревожно пронеслось по толпе.

— Чувячники, — взывали всадники, в которых все узнали постоянных соучастников похождений конокрада, — спешите на усадьбу! Разбирайте коней и скот! Революция!

— Вот это подарок! — возбужденно воскликнул кто-то.

Другой, благоразумный, усомнился:

— Кто одаряет? Жираслан!

— Неважно, кто. Сам аллах одаряет. Бегите, покуда добро не пожрал огонь. Да не забывайте захватить недоуздки, — подзадоривали конокрады жителей аула.

— Валлаги, — обратился Астемир к Степану Ильичу. — Валлаги! Кто не теряет времени, так это Жираслан. Лучшие кони Шарданова уже в его недоуздках.

— И нам нельзя терять времени, — отвечал Степан Ильич. — Нужно остановить их… Давай, Астемир, команду!..

— По коням! — зычно скомандовал Астемир.

Дерзкий и хитрый замысел князя-конокрада, возможно, не удался бы, если бы в толпе не нашлись горячие головы, а то и просто любители легкой наживы, и неудивительно, что первым среди них был все тот же Давлет. Перекрывая своим пронзительным, высоким голосом шум, Давлет призывал:

— Люди! Я, Давлет, зову вас в гости к Шардановым… А если я зову, значит, меня самого давно звали туда… За мной!

Всадники Астемира, выполняя приказание, старались остановить толпу.

С тачанки звучал голос Астемира:

— Остановитесь! Земля и имущество Шардановых будут розданы по революционному закону. Никаких грабежей и бесчинств! Разве вы хотите, чтоб опять у одного было девять шуб, а у девяти — ни одной? Вспомните сказание…

— Не слушайте объездчика Астемира, — шумел Давлет. — Довольно мы наслушались его россказней! За мною, вперед! Я всегда пил воду из одной чашки с бедняками.

— Ты хочешь сам выпить и вернуть чашку пустой! — кричал Астемир.

— Гоните коней из конюшни Шардановых, тащите брошенное добро! — подливали масла в огонь жираслановские посланцы.

И уже не было сил, способных удержать взволнованную толпу.

Напрасно людей, охваченных жаждой наживы, старались остановить всадники с красными ленточками. Отталкивая друг друга, мужчины устремились напрямик к горящей усадьбе — кто через плетень, кто через пролом в заборе, через реку, через вспаханные поля. Подростки бежали вместе со взрослыми. Малыши ревели, женщины голосили, кое-кого в толпе уже примяли, отцы громко приказывали сыновьям:

— Юсуф, беги домой за недоуздком!

— Зачем недоуздок? За веревкой!

— Меньше рассуждай, пошевеливайся!

— Назад! Отступи! Поворачивай назад! — взывали всадники Астемира, но все было напрасно.

Лю сначала еще видел отца. Его рыжая шапка с красным бантом мелькала среди других шапок и войлочных шляп, но скоро и Лю и Тембот потеряли из виду отца, Эльдара, Степана Ильича и даже тачанку с красным флагом…

Через степь бежали запоздавшие охотники поживиться княжеским добром, а там, на равнине, за участками вспаханной земли, клубился и клубился озаренный солнцем дым.

По дворам заливались собаки, слышался женский плач. Вечерело, отблески пламени становились заметней.