Чудесный мир

На даче мне принесли птенца деревенской ласточки. Он был еще совсем маленький и не только не умел летать, но и есть. Я взял Касаточку, но не собирался везти ее в город, так как там мне не удалось бы ее сохранить. «Вот выкормлю и пусть летит к своим быстрокрылым подругам!» — думал я, глядя на маленького желторотого, покрытого синеватыми перышками птенчика.

Мы быстро подружились. При моем приближении Касаточка раскрывала клюв, трясла крылышками и просительно пищала. С утра до вечера я был занят ее кормлением. Росла Касаточка не по дням, а по часам. На десятый день, увлеченная попрошайничеством, она вдруг выпорхнула на бортик коробочки, заменявшей ей гнездо. А назавтра уже стала перепархивать по комнате. Что это было за очаровательное создание! Почти синяя сверху и белая снизу, с буровато-рыжим горлышком. Глаза как бусинки. Длинные острые крылья, а хвост — вилочкой с глубоким вырезом. Помню, сколько было волнений, когда я впервые раскрыл перед нею окно. Только тот, кто выкормил и воспитал птенчика, кто узнал привязанность и ласку этих милых существ, поймет мою тревогу и сомнения. А что, если Касаточка, выпорхнув за окно, испугается новой обстановки и улетит? Ведь, может, вот сейчас, сию минуту, я прощаюсь с ней навсегда! Я знал, что проститься придется, но пусть это будет позднее, когда уже кончится лето, и ласточки полетят на юг, а только не теперь!

И вот она на воле. Затаив дыхание, я слежу за ней. Сколько граций, изящества в каждом ее движении! Ласточка быстро освоилась в новой обстановке. С каким изумительным проворством она то описывала круги, то стрелой неслась у самой земли. Касаточка летала то прямо, то боком. Неожиданные повороты были полны очарования. Недаром ласточку зовут «дитя эфира». Птичка даже пила и купалась на лету, слегка задевая крыльями поверхность воды.

Вначале Касаточка далеко не улетала. Я приучил ее прилетать на свист. Давая корм, я всегда слегка подсвистывал, и она реагировала на этот сигнал даже лучше, чем на кличку, которую тоже хорошо знала. Дело в том, что таким способом гораздо удобнее подзывать к себе птицу, жившую вольно, чем звать по имени, привлекая досадное внимание зевак.

Когда Касаточка стала летать на улицу, заботы об ее кормлении сами собой отпали, но я продолжал иногда угощать свою воспитанницу то мухой, то муравьиными яйцами или мучными червями, и она никогда от угощения не отказывалась. В жаркие полуденные часы Касаточка «загорала» у нас на крыше. Это было весьма любопытное зрелище: распластает свои вороные крылышки и блаженствует в полной истоме. Но стоит мне подсвистнуть, и она тут как тут, уже сидит у меня на плече или на голове. Каждый вечер она неизменно возвращалась домой и всегда спала на крюке, вбитом над окном. Редкая привязанность птички была немалым препятствием к осуществлению моего замысла — присоединить ее в конце августа к стае своих сородичей. Мне тяжело вспоминать это время. Я надолго уходил в лес за грибами, перестал угощать свою любимицу и, наконец, стал закрывать к вечеру окно, вынуждая ее ночевать на улице. Ласточки начали собираться в большие стаи и по вечерам усаживались на ночлег в кустарнике на небольшом островке, недалеко от моего дома. С большим трудом мне удалось присоединить Касаточку к стае, улетавшей на юг. Долго, долго я скучал по своему крошечному пернатому другу и сейчас, когда, бывая за городом, я вижу стремительно несущуюся деревенскую ласточку, мне хочется подсвистнуть, а губы шепчут: «Касаточка».

* * *

Мурзилка в приятном ожидании.

Горихвост Мурзилка весь день в движении. Он непрестанно встряхивает своим красновато-рыжим хвостиком. Попробовали поселить Мурзилку в общую вольеру с другими мелкими птичками, но здесь он сразу превратился в настоящую фурию и кидался даже на птиц значительно сильнее себя, навязывая им воздушный бой. За несколько часов маленький тиран терроризировал целую вольеру, где жило около двадцати птиц, и пришлось выделить Мурзилке отдельную жилплощадь. Так и живет Мурзилка в одиночестве, распевая нехитрую мелодичную песенку. Во время прогулки по комнате он любит сидеть на будильнике, так как здесь получает свое любимое лакомство — мучных червей.

В пионерлагере

Директор пионерлагеря очень любил животных, и кружку юннатов, как говорится, «были созданы все условия». Беседку застеклили, навесили двери, заготовили корма. Ребята с нетерпением ждали приезда зверьков и птиц и задолго до прибытия машины толпились около беседки. Особенно волновались опытные юннаты — Наташа и Юра. Уже к вечеру наш крытый брезентом грузовик, до отказа уставленный клетками, террариумами, всевозможными коробками и ящиками, подрулил к беседке. Пока шла разгрузка и рассадка животных, то и дело слышались восторженные возгласы ребят: «Смотрите, смотрите, какие маленькие белочки! А вон какая розовенькая птичка! А голубей видели? У них индюшиные хвосты!..»