Чудесный нож

Они поболтали ещё какое-то время, обмениваясь воспоминаниями и выдвигая предположения о том, где сейчас может быть Грамман, хотя большинство сходилось на том, что он, скорее всего, мёртв. Когда поляк отошёл, чтобы сварить ещё кофе, Хестер, деймон Ли, тихо сказала ему: «Присматривай за скраэлингом.»

Скраэлинг говорил очень мало. Ли думал, что он молчалив от природы, но после подсказки Хестер, бросил якобы случайный взгляд во время очередного перерыва в разговоре, чтобы рассмотреть деймона скраэлинга, снежную сову, глядевшую на него яркими оранжевыми немигающими глазами. Что ж, совы выглядели именно так — но Хестер была права, так как во взгляде деймона была ненависть и подозрение, которых не было видно на лице её человека.

А затем Ли увидел что-то ещё: скраэлинг носил кольцо с выгравированным на нём символом Церкви. Внезапно он понял, почему тот молчал. Каждый философский исследовательский институт, как он слышал, должен был включать представителя Магистериума, чтобы тот действовал как цензор и подавлял известия о любом еретическом открытии.

Так, поняв это, и вспомнив кое-что, что говорила ему Лира, Ли спросил:

— А скажите мне, джентльмены — не знаете ли вы, занимался ли Грамман когда-нибудь исследованиями Пыли?

Мгновенно маленькая, заполненная людьми комната погрузилась в тишину, и внимание всех сидящих сфокусировалось на скраэлинге, хотя никто не смотрел на него прямо.

Ли знал, что Хестер сохранит свой ничего не выражающий вид, с её полузакрытыми глазами и ушами, распластанными по спине, а сам он принял выражение жизнерадостной невинности, разглядывая всех собеседников по очереди.

Наконец он остановил взгляд на скраэлинге, и сказал: — Прошу прощения. Я что, спросил про что-то запрещённое?

Скраэлинг ответил: — Где вы услышали про эту вещь, мистер Скорсби?

— От пассажира, которого я перевозил через море некоторое время назад, — легко ответил Ли. — Он так и не сказал, что это такое, но из разговора я понял, что этой вещью доктор Грамман определённо бы заинтересовался. Я так понял, что это какое-то небесное явление, вроде Северного Сияния. Но это оставило меня в удивлении, так как, будучи аэронавтом, я знаю небо вдоль и поперёк, а с этой штукой я никогда не встречался. А что это, собственно?

— Как вы и сказали, небесный феномен, — ответил скраэлинг. — Он не имеет практического значения.

К этому моменту Ли решил, что пришло время уйти — больше он ничего тут не узнает, и он не хотел заставлять Умака ждать. Он оставил астрономов в их окутанной туманом обсерватории и отправился вниз по тропинке, следуя за своим деймоном, глаза которой были ближе к земле.

И когда они были в десяти минутах ходу от обсерватории, что-то пролетело рядом с его головой в тумане, и кинулось на Хестер. Это была снежная сова — деймон скраэлинга.

Но Хестер почувствовала её приближение и вовремя распласталась по земле, и выпущенные совой когти промахнулись. Хестер могла сражаться — её когти были не менее остры, и она была крепкой и храброй. Ли понял, что скраэлинг где-то близко, и выхватил револьвер с пояса.

— Сзади, Ли, — сказала Хестер, и он резко развернулся, пригнувшись, и стрела просвистела над его плечом.

Он немедленно выстрелил. Скраэлинг со стоном упал, так как пуля попала ему в ногу. Мгновением спустя деймон-сова тяжело спикировала из воздуха к своему хозяину, и наполовину упала в снег, тщётно пытаясь сложить свои крылья.

Ли Скорсби перезарядил пистолет и приставил его к голове раненого.

— Ну, ты, чёртов кретин, — сказал он. — Какого чёрта ты это сделал? Неужели непонятно, что мы все в одной и той же луже с этой дрянью, которая случилась с небом?

— Слишком поздно, — сказал скраэлинг.

— Слишком поздно для чего?

— Слишком поздно останавливаться. Я уже послал почтового голубя. Магистериум узнает о твоих поисках, и они будут счастливы узнать про Граммана…

— Что узнать про Граммана?

— Что другие ищут его. Это подтверждает то, что мы думали. И что остальные знают про Пыль. Ты — враг Церкви, Ли Скорсби. По плодам их узнаете их. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные…

Сова издавала слабые ухающие звуки и поднимала и опускала свои крылья. Её яркие оранжевые глаза потускнели от боли. В снегу около скраэлинга расползалось красное пятно — даже в плотном тумане Ли видел, что этот человек скоро умрёт.

— Похоже, моя пуля пробила артерию, — сказал он. — Отпусти мой рукав, и я попытаюсь наложить жгут.

— Нет! — резко ответил скраэлинг. — Я счастлив умереть! Я умру как мученик! Ты не можешь лишить меня этого!

— Тогда умри, раз так хочешь. Но скажи мне…

Но он так и не смог закончить вопрос, так как сова-деймон вздрогнула и исчезла.