Чудесный рог: Народные баллады

Поднялся Джонни майским утром,
           Спросил воды — лицо умыть.
«С цепей спустите серых гончих,
           Но — до охоты — не кормить!»

Узнала мать его об этом,

           Ломает руки, слезы льет:
«О Джонни, что ты вдруг задумал!
           Тебя в лесу погибель ждет!

У нас хлебов пшеничных вдоволь,

           У нас вина хоть пруд пруди!
Останься лучше дома, Джонни!
           За дичью в лес не уходи!»

Но Джонни взял свой добрый лук,

           Взглянул — бежит ли свора,
И за дичиной поспешил
           В чащобы Дёррисдора.

Когда он мимо Мерримесс

           По тропке узкой поспешал,
Заметил он, что в стороне
           Олень средь вереска лежал.

Стрела запела — зверь вскочил,

           Но меток был удар стрелка;
Оленя раненого псы
           Настигли возле тростника.

Оленя Джонни ободрал,

           Срезал мясо с костей
И потчевал кровожадных псов,
           Словно господских детей.

И столько оленины съели они

           На пиршестве том лесном,
Что сам он и кровожадные псы
           Заснули мертвецким сном.

Стороной той старый оборвыш брел —

           Будь он проклят во веки веков!
Потому что направился он в Хислингтон,
           Где Семеро Лесников.

«Что нового скажешь, седой босяк,

           Что нового скажешь нам?»
«Ничего, — говорит он, — кроме того,
           Что увидел, не веря глазам!

Когда проходил я у Мерримесс,

           Среди заповедных лесов,
Красивейший юноша крепко спал
           В окружении серых псов.

Рубашка была на юноше том

           Голландского полотна,
Поверх нее богатый камзол
           Из линкольнского сукна.

Две дюжины на камзоле блестит

           Пуговиц золотых,
И морды в оленьей крови у псов,
           Кровожадных и злых».

Тогда заявляет Первый Лесник —

           Глава остальных шести:
«Если это Джонни из Бредисли,
           Нам лучше бы не идти!»

Тогда заявляет Шестой Лесник

           (Сын младшей сестры того):
«Если это Джонни из Бредисли,
           Пойдемте убьем его!»

А первой стрелою каждый Лесник

           В колено ему попал.
Тогда заявляет Седьмой Лесник:
           «Пометче — и он пропал!»

А Джонни, к дубу спиной привалясь,

           В камень упер стопу
И всех Лесников, опричь одного,
           Свалил на лесную тропу.

А тому Леснику три ребра сломал,

           И ключицу ему перебил,
И скрюченным бросил его на седло,
           Чтобы миру вестником был.

«О певчая пташка, сыщись в лесу,

           Что накажу — просвисти!
Ты к матушке милой моей лети —
           Проси ее к Джонни прийти!»

И к родимой его прилетает скворец;

           На окошко сел и поет.
А припев его песенки был такой:
           «Что-то Джонни домой не идет!»

И взяли они из орешины жердь,

           Еще из терновника шест,
И многое множество их пошло
           За раненым Джонни в лес.

И говорит его старая мать,

           А горькие слезы текут:
«Ты не слушал, Джонни, советов моих —
           Вот и встретил погибель тут!

Случалось мне в Бредисли приносить

           И малый груз, и большой.
Не случалось мне в Бредисли приносить,
           О чем извелась душой.

И горе тому босяку-старику —

           Будь он проклят во веки веков!
Высочайшее дерево в Мерримесс
           Сколь угодно взрастило суков».

А луку Джонни теперь не стрелять,

           Серым псам не бежать никуда.
В Дёррисдорской Джонни лежит земле,
           Отохотившись навсегда.