Чудо (ЛП)

Песня оборвалась. Фюзеляж быстро и беззвучно погрузился под воду. Они были одни посреди темного, дождливого океана, огни Лос-Анджелеса мерцали где-то далеко на горизонте.

Это было на самом деле. Все это было на самом деле.

— Они все умерли, — захныкала Джин.

— Ш-ш-ш. Все выбрались из самолета, Джин. Мы все в порядке.

— Нет, сзади. Там было темно, и потом вода залила их, и они не могли дышать, — она всхлипнула, рыдания сотрясали ее так сильно, что это, похоже, причиняло ей боль. — Они не могли, но они хотели выбраться, дядя Эрик, они так сильно хотели выбраться, но у них не получалось, и им было страшно, так страшно, но теперь они все умерли…

Пассажиры в хвосте самолета — Эрик даже не подумал о них, таким сосредоточенным был его разум. Новая волна ужаса накрыла его, когда он осознал это, потому что из-за своей способности читать мысли Джин прочувствовала смерть всех этих людей.

Он крепче прижал ее к себе и успокаивал тихим «Ш-ш-ш», поглаживая по волосам и целуя ее лоб. Прошел почти час, прежде чем прибыли спасатели. Но истерика Джин продолжалась до того момента, пока медик береговой охраны не дал ей небольшую дозу успокоительного. Какой-то миг, прежде чем уснуть, она беспомощно смотрела на Эрика.

Его лодыжку забинтовали. Только после этого, опираясь о металлический поручень спасательного катера и удерживая в руках спящую Джин, Эрик смог подумать о том, что произошло после аварии…

… нет, не о том, что произошло. О том, что он сделал.

Он молился о том, чтобы суметь спасти Джин, и он спас, сделав что-то настолько выходящее за пределы физических законов, что это могло считаться… чудом.

Эрик молился Богу, и через него Бог сотворил это чудо.

Это означало, что Бог существует.

— О, черт, — произнес Эрик вслух.

_________________________________________

* Джон Эдгар Гувер — американский государственный деятель, занимавший пост директора Федерального бюро расследований с 1924 года до своей смерти в 1972 году.

** В оригинале Чарльз называет срок два месяца, но т.к. шевеление ребенка и отчетливое сердцебиение регистрируются на 18-20 неделе, при переводе было решено исправить срок на четыре месяца.

*** Красные Чулки — одно из самых известных и влиятельных феминистских объединений «второй волны», оказавшей огромное влияние на женское движение в США и во всем мире. Члены организации активно выступали против однополых отношений (как между женщинами, так и между мужчинами), за что их убеждения часто подвергались критике, как гомофобные.

========== Глава 2 ==========

Полицейский привез их в отель около десяти вечера. Джин все еще спала, но Эрик снял с нее промокшую одежду, уложил под одеяло, а вещи развесил в ванной, чтобы они высохли. Их багаж утонул вместе с самолетом. Переодевшись в отельный халат, он наконец получил первый шанс позвонить.

Несмотря на то, что на восточном побережье было уже поздно, Чарльз поднял трубку после первого же гудка.

— Алло?

— Чарльз…

— Ох, слава Богу, — голос Чарльза дрогнул. — Джин?

— Она в порядке, мы оба в порядке. Джин рядом со мной, спит, — голова Эрика раскалывалась от адской боли. — Как ты узнал, что произошло?

— В самом конце вечернего выпуска новостей сообщили о катастрофе. Мы с Рейвен смотрели, и мы едва не… но это неважно. Они не сказали, сколько людей погибло, и мы все продолжали молиться. Так хорошо слышать твой голос, Эрик. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — если бы он мог предположить, что Чарльз знает об аварии, то добился бы разрешения позвонить с чертового судна береговой охраны. Уже практически три часа Чарльз провел в состоянии ужасного страха, и Рейвен было не намного лучше. Эрику захотелось пнуть себя.

— И Джин уснула? — теперь Чарльз смеялся сквозь слезы. — Уже?

— Пришлось дать ей успокоительное. Чарльз, ее способности… во время аварии она чувствовала людей, которые оказались в ловушке, — Эрик наклонился вперед, упираясь локтями в колени и говоря еще тише. — Она чувствовала, как они умерли.

Последовала долгая тишина, а затем Чарльз сказал:

— Я не могу даже представить, как ужасно… ох, Джин. Я прилечу к вам завтра, как только смогу взять билет.

— Нет. Оставайся с Рейвен. Мы вернемся так быстро, как сможем. Завтра я посмотрю, захочет ли Джин снова лететь на самолете.

— Даже если так, захочешь ли ты?

— Мы разберемся с этим. Мы должны быть дома. Я должен быть с тобой.

— Ладно, — сказал Чарльз. — Хорошо. Я люблю тебя. Я уже говорил это, да? Но позволь сказать еще раз.

— Я тоже тебя люблю.

Эрик повесил трубку, ни слова не сказав о чуде. Он расскажет Чарльзу обо всем, но сначала должен сам с этим разобраться. Должен сказать правду самому себе, прежде чем сможет сказать ее кому-либо еще.

Всю ночь он лежал в своей постели, засыпая не больше, чем на несколько минут. Иногда он просто наблюдал за спящей Джин. Благодарность, которую он ощущал за одну только возможность слышать ее дыхание, была настолько огромной, что его глаза наполнялись слезами.

Но большую часть времени он пытался уместить в голове мысль о том, что Бог существует.