Чудо (ЛП)

— Я с удовольствием принесу его вам, — сказал стюард, с улыбкой глядя на нее сверху вниз. Но Эрик покачал головой.

— Кажется, скоро уже посадка? — примерно через пятнадцать минут, он уже несколько раз услышал объявление. — Это может подождать.

— Но я хочу пить, — Джин выпятила нижнюю губу. Стюард посмотрел на Эрика взглядом, который явно выражал обвинение в том, что он издевается над ребенком.

Эрик просто прижал ее ближе к себе.

— Подожди немного и я куплю тебе что-нибудь в отеле.

— Мороженое?

Баловать девочку было против правил Эрика — именно он следил за дисциплиной в семье, — но так как это был отпуск, нечто новое и особенное, он решил, что может себе это позволить.

— Клубничное для тебя. Шоколадное для меня.

— Ладно!

Стюард снова улыбался, направляясь в общую секцию самолета, которая была заполнена едва ли на треть, но уж точно там было больше людей с настоящими потребностями, в отличие от маленькой девочки, которая всего лишь решила проверить, насколько хорош сервис.

— Откуда у тети Рейвен появился в животе ребенок? — внезапно спросила Джин.

— А-а. Хм-м, — он считал, что всегда был честен с ребенком, но что ему ответить на это? У Чарльза бы получилось объяснить намного лучше. Но Джин решила проявить любопытство именно тогда, когда Чарльз был от них на расстоянии целого континента. Какая удача.

Он слишком поздно понял, что представлял в воображении кое-что из того, о чем не собирался говорить, потому что глаза Джин стали огромными:

— О-о-о.

— Джин, почему бы нам не поговорить об этом после…

Резкий рывок заставил их обоих дернуться вперед так сильно, что Эрик ударился головой о сиденье напротив. «Воздушная яма», — подумал он, оторопев на мгновение…

… но затем Джин закричала, и самолет начал распадаться на части.

Эрик с ужасом уставился на морскую воду, которая заливала пол самолета. Они приземлились в океан, приземлились без единого предупреждения. Шум вокруг него достигнул своего пика — крики Джин и остальных пассажиров, скрип металла…

«Не стой на месте!»

Он отстегнул их ремни безопасности и подхватил Джин на руки. Стюарды уже начали призывать людей эвакуироваться, но когда Эрик встал, вода продолжала подниматься — лодыжки, голени, колени. В мигающем свете аварийных огней, которые поочередно сменяли темноту на полумрак, он увидел, что задняя часть самолета отвалилась, на пару секунд мелькнула стальными зубьями над поверхностью и затем погрузилась под воду.

Визг Джин стал таким громким и высоким, какого он никогда раньше от нее не слышал — она знала, что они могут погибнуть. Пол самолета треснул, вода фонтаном била из разрывов, заливая их багаж, закрепленный в нижнем отсеке. Через несколько секунд остальная часть фюзеляжа тоже уйдет под воду, и тогда у них не будет ни единого шанса пробраться к выходу сквозь потоки воды и кучи мусора.

Решение молиться не было осознанным — он не верил в Бога уже много лет. Но это был родительский инстинкт, стремительная, отчаянная дистилляция всего, что он когда-либо чувствовал и знал, в одну единственную имеющую значение мысль: «Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне спасти моего ребенка».

В своем безумии он представил, что каким-то образом удерживает всю огромную массу самолета над водой одним лишь усилием воли…

… и затем он сделал это.

Фюзеляж поднялся над водой — всего на пару метров, но этого было достаточно, чтобы вода опустилась до уровня лодыжек. Эрик снова смог двигаться, неся Джин на руках в сторону выхода, где стюарды теперь смогли возобновить эвакуацию. Сквозь толпу кричащих и паникующих людей, часть из которых были ранены, он пробирался к спасательным шлюпкам, спотыкаясь о покореженный металл и промокшие чемоданы.

«Я не могу делать это. Я делаю. Я это делаю».

Эрик мог чувствовать самолет, каждый сантиметр его металлической оболочки пел для него. Пел — какое странное слово, и все же оно было верным, потому что он чувствовал, что слышал эту песню всю свою жизнь, пусть и не осознавая этого раньше. Он мог удерживать самолет на поверхности волн с такой же легкостью, с какой держал Джин на руках.

— Быстрее! — крикнул стюард, почти выталкивая пассажиров в шлюпки. Когда подошла их очередь, Эрик спустился в мокрую желтую резиновую лодку, которая подпрыгивала и дергалась на волнах, вызывая всплески брызг. Джин не переставала кричать.

— Тише, милая, — сказал он. — Все в порядке. Мы в безопасности.

С неба беспощадно лил дождь, и мокрые пряди волос облепили его лоб и виски. Он отрешенно заметил струйку крови, стекающую по манжете штанов — видимо, он где-то повредил лодыжку. Это было маловероятно, но Эрик ощупал Джин, проверяя, не ранена ли она тоже.

Экипаж самолета погрузился в лодку после них, последними высадились пилоты.

— Что случилось? — спросил одного из них стюард, но пилот выглядел слишком шокированным, чтобы ответить.

Эрик сам был в таком состоянии удивления, что не был вправе винить его. Он все еще мог чувствовать самолет. Действительно мог? Не было ли это всего лишь иллюзией?

К этому моменту все люди находились в шлюпках, так что Эрик решил попытаться отпустить самолет.