Чудо (ЛП)

… и у него получилось. В этот раз она звучала по-другому, словно в другом ключе, или мягче, но все равно — так же. Проволока изогнулась, переплетения решетки стали четче в его мыслях, и он инстинктивно потянул ее вверх.

Металл заскрипел. Решетка частично вырвалась из земли, а затем медленно отклонилась в сторону.

Чарльз удивленно рассмеялся.

— Ты это видел, — сказал Эрик. Его сердце снова бешено стучало. — В этот раз ты это видел.

— Видел! Эрик… это невероятно!

— Это доказательство, не так ли?

— Да. Вопрос в том, что оно доказывает.

***

В ту ночь Чарльз остался спать на раскладушке в комнате Джин. Ей все еще снились беспокойные сны, и он хотел быть достаточно близко, чтобы сразу же реагировать. Эрик остался один в их кровати, занавески были открыты, так что он мог смотреть вверх, в темное небо.

Он мог двигать металл. Мог контролировать его, изменять его форму, управлять им. Что-то настолько хрупкое, как тонкая проволока, или настолько огромное, как самолет — все это могло стать для него инструментом. Но инструментом для чего?

Он представлял разные виды и формы металла, пытаясь думать о возможностях, но их было так много, что Эрик чувствовал себя растерянным. До того момента, когда вспомнил одни металлические ворота, через которые прошел давным-давно. Это был последний путь, который он проделал вместе со своими родителями — путь по грязи, который привел их в Освенцим.

Если бы он мог скрутить этот металл… взять нацистские пушки…

Глаза Эрика расширились, и черное небо служило фоном того, о чем он мечтал. Он мечтал вырвать оружие из рук нацистов, убить их также быстро и жестоко, как они убили его родителей. Отомстить каждому нацисту, повсюду, их оружие, их ножи, их колючая проволока — все это было игрушками в его руках. Но почему только нацистам? Люди, которые в течение десяти лет приходили к нему в офис социальной помощи иммигрантам, рассказывали ужасные истории родом из Вьетнама, Китая, Советов… А что он мог бы сделать с баррикадами на Берлинской стене! Сила дрожала в нем, соблазнительная и наэлектризованная, и на мгновение он был ослеплен ею.

Но это были мечты ребенка, которым он был, когда увидел те ворота в Освенциме. Мальчиком, подростком, даже очень молодым мужчиной — если бы он открыл в себе этот Божий дар тогда, его праведная ярость вспыхнула бы бесконтрольно во всех направлениях. Теперь Эрик был старше. Он знал, что помощь людям меньше связана с игрой в героя-завоевателя и больше — с борьбой против бюрократии. Меньше с тем, чтобы высказываться, и больше с тем, чтобы слушать. Что он никогда не смог бы уничтожить все мировое зло, но что у него есть шанс создать что-то хорошее, чтобы противостоять ему.

Он вздохнул, повернулся в кровати и улыбнулся в подушку, продолжая мечтать.

***

Несмотря на то, что технически Эрик был в отпуске, он решил сохранить выходные дни и вернулся в офис социальной помощи иммигрантам. Когда он вошел внутрь, сотрудники приветствовали его объятиями и слезами облегчения, потому что много, очень много документов требовали его немедленного внимания.

К моменту возвращения домой он был таким уставшим, что его мысли не заходили дальше возможности убедиться, все ли хорошо у Джин, и, может быть, расспросить Чарльза о молитвах и целях, которым они могли бы служить. Но, заехав во двор, он увидел машины на подъездной дорожке — лимонно-зеленый жук Мойры, такси Армандо и даже древний Олдсмобил отца Джерома. Еще там был красный Шевроле Корвэйр, который Эрик раньше не видел. Чарльз устроил что-то вроде вечеринки? Было ли это хорошей идеей, когда в доме находилась беглянка?

— Эрик! — Чарльз подошел к нему в холле, стуча палкой по полу. — Ты опоздал. У нас гости.

— Я заметил. Что происходит?

В гостиной Армандо оживленно обсуждал что-то с Мойрой, отец Джером укачивал Джин на руках, а Рейвен разговаривала с молодым мужчиной в очках в роговой оправе, который таращился на нее так, словно никогда раньше не видел красивую женщину.

— А, отец Эрик, — поприветствовал его отец Джером. — Вот вы где. Теперь, надеюсь, мы можем наконец начать эту таинственную встречу, м-м-м?

Чарльз улыбнулся, проходя в центр комнаты.

— Для тех, кто еще не успел познакомиться — это доктор Генри Маккой из Колумбийского университета.

Молодой мужчина в очках зарделся. Он уже достаточно взрослый, чтобы быть доктором? Эрику он показался едва ли не подростком. Несомненно, это было признаком значительного возраста.

— Хэнк изучает генетику человека — в частности, огромный человеческий потенциал, — Чарльз по очереди посмотрел на каждого из присутствующих. — Я связался с ним в прошлом месяце, потому что мне стало интересно, может ли моя способность или способность Джин читать мысли быть отражена в нашем генетическом коде.

Подождите… Чарльз сомневался в том, был ли его дар от Бога? Эрик никогда не подозревал об этом, ни разу до этого момента. И все же он подумал, что понимает, почему Чарльз не говорил об этом вслух, даже ему, пока не был действительно готов.