Чудовище 3 (СИ)

Но затем голос разума взял верх над эмоциями и сентиментальностью. Да, она очень много трудилась, чтобы спасти свой пансион и поправить свои дела, но ведь это не значит, что она обязана вкалывать в этом пансионе всю жизнь, чтобы тяжёлый труд и заботы сожрали сначала её юность, потом молодость и сделали преждевременной старухой. Ей надоело за всё отвечать, суетиться с раннего утра до поздней ночи, беспокоиться о достатке, а главное, спать в одной комнате с парализованной матерью. Правда, в последнее время уход за Квиной она почти полностью переложила на плечи Ланки, но всё-таки каков это: постоянно видеть несчастную обездвиженную женщину и быть подавленной флюидами её страданий и бессилия?

Решме вдруг до невыносимого захотелось хоть каких-то перемен. В самом деле, почему бы ей не выйти замуж за этого князька и не зажить ли барской праздной жизнью без забот и хлопот? Разве она не заслужила? Пусть теперь забота о пансионе и больной матери ложится на плечи братьев, хватит им бродяжничать, в конце концов, они тоже обязаны заботиться о своём родном доме и той, кто их родила.

И она дала своё согласие на брак.

Было решено, что до свадьбы Решма поживёт во флигеле Михама, вместе с его служанками.

И где-то всего за день до своей свадьбы Решма увидала страшный сон. В сновидении она лежала на жаровне-алтаре в храме Свири и её окутывал огонь. Но боли она не чувствовала, огонь как бы ласкал и грел её тело, оно не сгорало, но девушка, тем не менее, испытывала сильнейший ужас.

Когда она пробудилась, ей стало холодно, она задрожала всем телом, заплакала и прорыдала почти весь день, то и дело вспоминая увиденный сон.

А затем миновало время — и этот кошмар начал забываться.

Решма стала мужней женой. Она не любила своего мужа и не ненавидела, она просто воспринимала его как существо, которое рано или поздно должно было войти в её жизнь, потому что каждая женщина была обязана создать семью.

Две старшие жены Михама не ревновали друг к другу своего общего мужа и не соперничали за него; наоборот, они были лучшими подругами и по целым дням проводили дни вместе, от скуки пустословя и объедаясь, благо еды в доме Михама было много.

Не ревновала к ним мужа и Решма. Но скучать, подобно его двум старшим жёнам она не собиралась.

На второй день после свадьбы Решма, не спрашивая у супруга разрешения, обошла всю его усадьбу, заглянула во все сараи и амбары, перепробовала все созревшие фрукты в его саду и, наконец, забрела на конюшню, где её живой интерес вызвали лошади. Она тут же приказала одному из конюхов помочь ей сесть на лошадь.

С тех пор она заходила на конюшню каждый день и обучалась ездить верхом. Михам этого не одобрял:

— Если ты упадёшь с лошади и сломаешь ногу, что же, у меня будет жена хромоножка? Я хвастался своим друзьям, что женился на красавице, а должен показывать им калеку, если они приедут ко мне в гости? Между прочим, я за тебя кучу денег отдал твоему братцу, так это вовсе не для того, чтобы у меня жена была хромая! — ворчал он.

Но Решма и не думала подчиняться. Замужество, подобно лакмусовой бумаге, вдруг помогло проявиться в ней строптивому нраву, о котором не подозревала даже она сама.

— Что хочу, то делаю! — фыркала она на мужа. — И ты мне не указ! Я всегда сама всё решала за себя, я всегда была свободна, так неужели я буду слушать тебя, чем ты там недоволен? Я люблю лошадей и буду учиться ездить верхом, что бы ты мне там ни говорил!

Михама возмутили её слова и он попробовал было настаивать на своём, пытаясь запретить ей садиться на лошадь, но нарвался на такие крики и вопли, что ему пришлось закрыть ладонями уши и капитулировать.

Правда, впоследствии он всё-таки ворчал на юную жену, когда та отправлялась в конюшню, но та откровенно давала понять, что плюёт на его мнение.

Решма ежедневно занималась ездой верхом на лошади по нескольку часов. Сначала она каталась по усадьбе, затем начала выезжать за её пределы, в деревню.

Другим развлечением Решмы стала еда в доме мужа. Крестьяне несли оброк в дом своего князька: мясо, молоко, яйца, птицу, муку, овощи, фрукты, зерновые. И всё это в усадьбе князя коптилось, варилось, солилось, сушилось. Амбары, погреба и сараи его были забиты копчёным мясом, окороками, салом, солёной и копчёной рыбой, горшками с вареньем, сметаной, маслом, бочками с солениями. Решма любила забираться в амбары или погреба и поедать это прямо на месте, она ела всё больше и больше, поправляясь телом, что, впрочем, её мужу даже нравилось.

Всего за год Решма сильно округлилась в теле, научилась отлично ездить на коне, так, что даже брала небольшие барьеры, но почему-то никак не беременела. Михам был вне себя от злости из-за этого:

— Что ж это третья жена оказалась бесплодной?! Почему я такой не везучий, ведь эта, последняя, мне нравится больше других! И она убивает мои надежды и всё мне назло!

— Да ты, верно, сам бесплодный! — парировала Решма. — Подумал бы хотя бы хорошенько: третья жена не может от тебя забеременеть! У тебя мёртвое семя!