Чудовище 4 (СИ)

Это было всего лишь бесформенное пятно, становившееся время от времени то светлым, то тёмным, непрестанно меняющее очертания. Никто, который выше всех богов.

И он заговорил, и Лир услышал его голос, зазвучавший в его голове:

— Лир! Ты собрался стать самым счастливым в мире Великой Тыквы, заслужив совершенно обратное счастью?

Лир вздрогнул и холод сжал всё внутреннее состояние его духовной сущности. Но гордыня и упрямство заставили его быть дерзким и он ответил мыслеформой:

— Ну, да, собрался. А почему бы и нет, если для этого у меня есть сила и возможности?

— Зачем ты обманываешь сам себя? Ты давно чувствуешь бессилие вместо силы, а возможности — не более, чем твоя иллюзия. На что ты надеешься? На благодарность демонов, которым ты услужил ценой своей души? Но это снова самообман, ты сомневаешься и в этом. Миражи, пустые миражи стали твоим утешением.

— Может и так, — Лир взглянул на изменяющееся пятно исподлобья. — Я сомневаюсь в благодарности Свири, но какая мне причина сомневаться в моём отце, Каджи? Ему нужен свой ставленник на земле, а кто лучше подойдёт на эту роль, чем свой собственный сын?

— Да, верно, в планах Каджи существует намерение наделить тебя в твоём новом воплощении властью, богатством, могуществом. Но не с НЕЙ.

В духовных глазах Лира полыхнули молнии и они посуровели.

— Не с ней? Отец знает, что без неё мне больше не нужна ни власть, ни богатство, ни могущество! Он не может отнять её у меня! — взревел его внутренний голос.

— Он и не собирается. Но она находится под ударом обратного возмездия.

Душа Лира напряглась и сжалась — до боли.

— О чём ты говоришь, дух Сущего? Возмездие — ей, чья душа — душа демона?! Демоны никогда ни за что не несут наказания!

— Снова иллюзии. Сказка, придуманная самими демонами и вписанная в ложные книги обманутыми людьми, считающими себя знатоками и мудрецами. Лир! Демоны непременно понесут возмездие за содеянное. И я скажу тебе, какое: против них взбунтуются стихии, которые ныне подчиняются им. Повелевающий огнём будет гореть в огне, камни погребут под собой своего властелина, вода утопит в себе — своего, воздуха будет лишён демон, правящий им… Таково возмездие за всё зло и жестокость, которые творились по желанию и воле демонов, но ещё не уточнено, когда оно придёт. Возможно, оно будет отложено на длительный срок, может, недолго осталось ждать. Но она будет наказана очень скоро — у неё осталось очень мало времени.

Страх, перерастающий в ужас, осел на духовную сущность Лира невыносимой тяжестью. Ему было плохо, невероятно плохо, как никогда.

— Что её ждёт? — просипел его внутренний голос.

— Она была дочерью демона огня. Значит — огонь. Долгое, очень долгое горение в огне.

Душа Лира затряслась, как когда-то тряслась земля, которой он приказывал делать это. Страх начал перерастать в отчаяние, смешанные с яростью и неистовым гневом.

— Почему — она? — заорал он уже не внутренним голосом, а голосом духовного тела. — Она виновата меньше всех! Это была моя инициатива — захватить этот мир, отдать власть демонам, ввести в традицию культ человеческих жертвоприношений, я твердил ей о безнаказанности, она поверила мне! Так почему она должна нести наказание даже раньше тех, кто гораздо хуже её и более виновен? Если уж необходимо кого-то наказать, пусть наказан буду я! Я готов понести и своё и её наказание: камнями и огнём! Только пусть это не коснётся её!

— Тебе-то, Лир, как раз и не грозит наказание стихиями. Ты виновен меньше всех.

— А разве не я рвался к власти, не я ли сделал демонов богами, не из-за меня ли убивают на жертвенных алтарях детей?

— Да, ты виновен, но твоё наказание будет иным — оно растянется на долгое время и измельчится множеством событий в других воплощениях и этим облегчится. Вспомни, Лир: ведь ты не хотел этого. Вспомни свои беседы в пещерах с отцом Каджи. Когда ты узнал, что ценой твоей власти и могущества станет страшный культ жертвоприношения детей, ты пришёл в ужас. Но отступать не решался. Когда ты собирался рассказать об этом Майе, твоя душа жаждала, чтобы эта женщина отговорила тебя, чтобы сработала её женская доброта, мягкость, сострадание. А она вместо этого ещё и подтолкнула тебя к страшному шагу, она принялась хладнокровно рассуждать о том, что добыть детей для жертвоприношений вполне возможно, подбадривала тебя, вдохновляла на преступный шаг и, в конце концов, заявила, что вы не можете быть рабами приходящих эмоций. Она хорошо повлияла на тебя, не так ли?

— Она не влияла! — прорычал Лир. — Я был главным и каждый знал, что Майя была лишь при Лире, она во всём подчинялась ему! Я сам всё решал и отвечал за свои поступки!

— Опять ты пытаешься обмануть то ли меня, то ли себя самого. Пойми, это бесполезно. Ты прекрасно знаешь, что значила для тебя Майя, что ты готов был бросить весь мир к её ногам, ты не мог ей ни в чём отказать и, будучи главным в ваших отношениях, всё-таки был её рабом.