Чудовище 4 (СИ)

Но позже воительницы научили её аккуратно и тонко подкрашивать глаза и губы, наносить пудру и румяна и Эльга не могла не признать, что косметика заметно украсила её лицо.

Побывав с шатре с юношей для развлечений, Эльга позже поначалу сильно тосковала по нему. Ей хотелось снова повидаться в ним, но он жил в городе, а в город воительниц не пускали, кроме того, ему надо было заплатить за оказываемые им услуги, а денег у Эльги не было — она ещё ничего не заработала, не будучи нанятой, как воин и ничего не добыла на войне.

Но другие воительницы вскоре уверили её, что она не должна думать об одном и том же мужчине, который принадлежит многим, и сама должна искать встречи с многими мужчинами. Ничто не должно было огорчать женщину-воина. На Фаранаке было достаточно мужчин, которым было платить не нужно за близость с ними.

В выходные дни, свободные от денщицкой службы и тренировок, новые подруги уводили Эльгу в поля, где работали мужчины или на рудники, куда также нанимали мужчин. И эти мужчины не брезговали свиданием с женщинами-воинами, которые были совсем неплохи и даже удобны: никаких обязательств, женщины-воины были, в своём большинстве, знойны и страстны, от них веяло беззаботностью и непринуждённостью. Некоторые воительницы были столь неуёмны в стремлении к близости с мужчинами, что могли переспать за пару часов с несколькими из них. Правда, работяги с рудников и на полях были не очень чистоплотны и смердели от пота, не то, что чистенькие мальчики по найму, но если не быть привередой, то это могло быть пустяковым недостатком.

Эльга также сделал открытие, что она также любит мужчин и хочет чуть ли не каждого из них и в этом ей теперь не было ограничений. Она впервые почувствовала, что ей нравится жить. И она, описав сестре в письме свои трудности, первый опыт в близости с юношей и нынешний образ жизни, призналась также, как она любвеобильна.

Ялли только плюнула с досады:

— Тьфу, Эльга, какая же ты дурочка! Ну, если ты так хотела мужчин, ты бы спокойно могла бы делать то же самое во время наших с тобой так называемых богомолий, убегая из кельи! Мало тебе было парней в наших деревнях? И разве сельские девушки не обучили нас тогда всему, даже то, как предохранить себя от нежелательной беременности? Зачем тебе это было нужно — убегать из родительского дома и стирать трусы и чистить сапоги этой бабе-генералу только ради того, чтобы искать себе любовников в полях и на рудниках?! Разве ты не могла бы сделать то же самое здесь?

Ялли решительно не понимала сестру.

Эльга же отлично поняла себя: она просто не хотела больше ощущать неволи родительского дома.

Лагерь воительниц, наконец, добрался до северного княжества Лагалы и они были наняты князем Хифом в армию.

Они впервые вошли в город и им были предоставлены для проживания казармы.

Жизнь в городе мало чем отличалась от жизни в лагере: те же тренировки, работа, те же вылазки за город в деревни и рудники.

И ещё требовалось постоянно ждать знака от князя Хифа, когда следует выйти на бой.

Эльга слала и слала письма сестре, описывая в них, преимущественно, свои так называемые любовные победы, описывая мужчин, с которыми ей довелось побывать и выражая радость от предвкушения, что скоро ей предстоит принять участие в настоящей битве, где она надеется проявить героизм и доказать, что она способна быть кем-то больше, чем денщиком.

Однажды после того, как она чисто убрала отдельную комнату в казарме, принадлежавшую генералу Вири и собралась отправиться в общую казарму для ночлега, генерал велела ей задержаться.

— Князь Хиф сообщил мне, что скоро нам предстоит выйти на битву, это может произойти даже в ближайшие дни, — произнесла она. — Ты готова к этому, моя девочка? — голос её был каким-то непривычно мягким и ласковым.

— Конечно, — постаралась как можно твёрже ответить Эльга.

— Так вот, — продолжала Вири. — Прежде, чем начнётся битва, мне необходимо выбрать десятников для моих новобранцев. Как ты думаешь, ты справилась бы с такой задачей — стать начальником над десятью молодыми воинами?

Эльга заколебалась, но тут же поняла, что это — слабость. Слабость, которая не прощается женщине-воину.

— Я приложила бы все усилия, чтобы справиться, — ответила она.

— Мне нравится ответ. Ну, разве это прилично — оставаться в денщиках слишком долго? — Вири приблизилась к ней и нежно провела ладонью по её щеке. — Ты ведь мечтала о военной карьере, правда, малышка? — голос генерал сделался мурлыкающим. — После битвы мы получим вознаграждение и у десятника оно будет выше, чем у денщика. А кроме того, став десятником, можно возвыситься и до сотника. Тебе известно, что даже должности десятника другие воины добиваются годами усердной службы? А ты можешь стать уже прямо сейчас. У тебя завидный шанс.

— Почему мне такая привилегия?

— А потому, что всё будет так, как я решу, — Вири приблизила своё лицо к лицу Эльги и вдруг пламенно припала своим огромным ртом к губам Эльги.