Чудовище 4 (СИ)

И, глядя на него, Ялли одновременно с материнской любовью ощущала невыносимую боль и тоску по другой любви — несостоявшейся — к отцу своего сына. С одной стороны, это была горькая обида, с другой, что-то из глубин подсознания кричало, что так было надо, что иначе было бы никак нельзя. Но легче не становилось, боль от утраченной любви, которую Ялли скрывала в себе терзала невыносимо. И чистила. Чистила те остатки демонского, что ещё таились в её натуре, о которых она не подозревала.

С другой стороны, отсутствие любви порождали в ней неуёмную жажду власти, противоречащую понятию тому, что лучший правитель — это тот, кто поменьше правит. Её страдающая натура жаждала отвлечения от мук, которая выражалась в потребности менять что-то в окружающем мире, даже если мир этого не особо жаждал. И в этом ей помогала сестрёнка Эльга — такая же темпераментная, полная энергии и кипучих идей.

Когда, наконец, миновали особо хлопотные первые месяцы начала правления и Ялли, наконец, определилась со своими помощниками, взвалив на них часть своего правящего бремени, сестрички решили заняться созиданием новых законов, которые, по их мнению, сделали бы мир гораздо правильнее, чем до сих пор.

Эльга была безнадёжно заражена идеями воительниц, жаждущих первенства женщин, считающих, что именно их образ жизни правильный. Конечно, не обязательно каждой женщине уметь держать в руке меч и скакать в седле, в конце концов, и рожать кому-то надо, мужчины-то не могут это сделать вместо женщин. Но женщины должны быть в правительстве, если не полностью, то в превосходящем количестве, чем мужчины. Женщина должна стать и главой семьи. Так будет лучше и для самих мужчин, ответственности ведь меньше, мужчины же не выносят никакой ответственности — так считали воительницы и сама Эльга.

Ялли руководило другое чувство. После того, как Карун отдал её во власть жреца Шандрока, который едва не сжёг её в ритуальном домике, она стала всерьёз бояться мужчин и не доверять им. Именно это и послужило то, что она избавилась от мужской армии. Ей постоянно казалось, что мужчины могут взбунтоваться против неё, не пожелав над собой власти женщины, свергнуть её или принудить выйти замуж, чтобы над ними был мужчина. А новый муж увидит её ребёнка, решит, что он — порождение демона и совершит то, что не удалось Каруну и Шандроку — предаст её и маленького Дана огню.

Страх и беспокойство не давали ей покоя ни днём, ни ночью.

Дошло до того, что однажды, укачивая на руках сына, она начала рассуждать вслух, как будто малыш мог понимать её:

— Как же мне страшно! Я заменила армию мужчин на армию из женщин, но точно ли они сумеют защитить меня? Что если соседние князья, возмущённые законами моего княжества, сплотятся против меня и пойдут войной? Нам не выстоять. Они захватят нас и непременно увидят, как ты выглядишь. От этого нас могут защитить только деревья, но они так медленно растут, ведь это всего лишь саженцы, саженцы!

Дан смотрел на неё сиренево-синими пронзительными глазами и вдруг улыбнулся, как будто ему стало всё совершенно ясно.

И на следующий день Ялли было донесено о происшедшем в Шабоне чуде: все деревья, которые были посажены по её приказу, всего за одну ночь выросли в два раза. Более того, вокруг города неожиданно проросли из-под земли другие деревья, которые вовсе не сажали. Ялли возликовала:

— Пусть теперь хоть весь мир восстанет против меня — кто справится с сыном бога деревьев?

Эти слова Ялли произнесла в присутствии сановников, донесших ей о происшедшем чуде и стоявших толпой перед её княжеским троном. Они принялись недоумённо переглядываться, шушукаться. Они сообщили княгине о том, что в её княжестве всего за одну ночь в два раза выросли все недавно посаженные по её приказу саженцы, они ожидали приказа от неё выяснить причину такого необычного явления, но никак не рассчитывали услышать от неё объяснение, которое поразило их.

Ялли усмехнулась, наблюдая их растерянность и недоумение. Рано или поздно пришлось бы признаться в том, какого происхождения Дан. Она ждала подходящего времени и оно пришло — ребёнок бога проявил свою силу, показал, что он не слаб, а значит, способен защищаться от тех, кто не поверил бы в его божественность и решил бы, что он — демонское отродье и достоин огня.

— Да, я родила бога! — громко и отчётливо произнесла она. — Не от князя, нет. От бога деревьев. Чудо, о котором вы мне сказали — дело его влияния. Именно поэтому я не показываю его посторонним — он выглядит необычно и вы все пока не готовы к этому зрелищу. Но Шабоне пора узнать, что княгиня — мать ребёнка бога, сила и могущество которого велики! Пусть Шабона узнает об этом, да и за пределами Шабоны тоже!

Эльга, стоявшая по правую руку от её трона, также усмехалась, забавляясь тем, что на лице сановников кроме удивления начал появляться страх.

С этого дня деревья росли так стремительно, что жители Шабоны уже не могли не верить слухам о том, что княгиня родила своего княжича от бога. Меньше, чем за месяц они выросли, как за несколько лет, покрыв собою город зелёным морем.