Чудовище без красавицы

– Фу, – заорала Лерка, – да они ужинали гнилыми лягушками, ну и вонизм!

– Сейчас, сейчас уберу, – кинулась за ведром и тряпкой Томочка.

Парфенова надула хорошенькие губки и сказала хранившему мрачное молчание Акиму:

– Вот, любуйтесь, плоды вашего воспитания! Может, все-таки следовало разрешить Олегу хоть изредка смотреть «Спокушки»?

Аким Николаевич метнулся в комнату и с силой захлопнул дверь. Раздался грохот, это плохо закрепленная Филей вешалка опять упала на Олега.

Через час мы сумели справиться с ситуацией. Сеню устроили в спальне, на ковре, подсунув ему под голову подушку, Олега вкатили в нашу комнату… Коридор вымыли, вешалку прибили покрепче и, чувствуя неимоверную усталость, отправились пить чай на кухню. Аким Николаевич затаился в комнате. Я не утерпела и тихонечко заглянула в щелку. Свекор что-то писал, согнувшись над столом. Наверное, готовился произнести завтра обличительный монолог.

– Может, еще картошечки? – предложила Тома.

– Если не трудно, – попросил Филя, – упарился весь, и есть охота…

Парфенова вздернула ярко подведенные бровки. И тут из прихожей донеслось тихое, какое-то деликатное треньканье. Недоумевая, кто бы мог явиться в такой час, я распахнула дверь и увидела… пьяноватого папеньку, заискивающе улыбающегося.

– Вот, доча, проведать пришел.

Я чуть не треснула его по башке стоявшей в углу стремянкой. Мой папашка большую часть жизни провел по лагерям и зонам. Говорят, бывают удачливые воры, грабящие картинные галереи и банки… Но мой отец самый простецкий мазурик, в основном крал кошельки из карманов или уводил у раззяв-пассажиров багаж на вокзале. Но каждый раз его хватали за руки и волокли в милицию. В конце концов папашке надоело разбойничать, возраст уже не юношеский, да и зона здоровья не прибавляет. Потеряв все зубы, заработав язву, гипертонию и чесотку, Ленинид заявился ко мне и кинулся в ноги.

Нам пришлось его вымыть, вылечить и приодеть… Справедливости ради следует отметить, что жизнь на нарах надоела Лениниду до зубовного скрежета. В последней колонии, где он мотал срок, всех желающих обучали профессии столяра, специалиста по производству мебели. Вот папуля и начал применять полученные навыки на практике. Сначала переоборудовал и застеклил балкон, потом построил в прихожей шкаф. На этой стадии к нам заглянула соседка Наташка, та самая, которая наняла меня заниматься со своим сыном Темой… Шкафчик ей очень понравился, и она предложила Лениниду сделать такой же у нее дома, пообещав заплатить. Возведение гардероба завершилось свадьбой.

Наташка крепко прибрала к рукам папашку. Ленинид теперь работает в мастерской, перетягивает диваны, кресла, стулья. Кстати, очень неплохо зарабатывает. Пить он бросил. Пару раз пытался развязать, но Наталья у нас баба суровая, общим весом за сто кило, впрочем, и рост у нее впечатляющий – все метр восемьдесят будут. Щупленькому Лениниду без шансов справиться с супругой, ежели та впадает в раж.

Наталья просто отколошматила муженька, применяя при экзекуции самые простые подручные средства: скалку и доску для разделки рыбы…

– Чего тебе надо? – спросила я.

Папенька икнул.

– Напился? – озверела я.

– Ну доча, – залебезил Ленинид, – раз в год и случилось, нечаянно.

– Здравствуй, Ленинид, – высунулась из кухни Тома, – хочешь картошечки?

– Он уходит, – железным тоном сообщила я.

– Уже? Так быстро? – изумилась подруга.

– Ну доча, – ныл папашка, – пусти, только на одну ночку, сама знаешь, убьет Наташка, если запах учует!

– Ночуй там, где пил, – отрезала я.

– Так с мужиками принял, чуток совсем, и по полбутылки не получилось…

– Ступай себе, – велела я, – значит, к жене на пьяную голову нельзя, а ко мне можно?

– Ну не на улицу же, – взмолился папахен, – будь человеком! С моей биографией никак нельзя в легавку попадать… Живо арестуют и…

– Входи, – вздохнула я, – только тихо, на цыпочках, идешь и ложишься в углу, в гостиной, на пол. Раскладушки нет. Подушку возьми с моей кровати, плед с дивана в гостиной.

– Хорошо, хорошо, – забормотал папулька, стаскивая ботинки, – не беспокойся, я привыкший, могу просто так лечь, без всего, мне бы только Наташка не узнала, убьет, ей-богу, убьет, не пожалеет! – Давай двигай, – пихнула я его в спину, – но чтобы тихо, а утром умотаешь!

Я вернулась на кухню и сообщила:

– Отец пришел, переночевать попросился, у них дома полы лаком покрыли.

Никто не усмотрел в этой ситуации ничего особенного. Филя продолжал жевать картошку, Лерка завела длинный рассказ о том, какую шубу следует покупать в этом сезоне.

– Обязательно длинную, мех щипаный, а еще лучше вязаную…

– Разве шубу можно связать? – удивился Филя. – Мех, он ведь как пластина.

– Темнота, – усмехнулась Парфенова, – жуткая, черная, дремучая темнотища! На последнем меховом аукционе Алла Борисовна Пугачева приобрела манто, связанное из бобра…

– Но мех-то снимают большим куском, – настаивал Филя.

– Потом режут и вяжут!

– Зачем?

– О боже! – закатила глаза Лера. – Деревня…

Дзынь, дзынь – донеслось из прихожей.

– Сиди, – сказала Тома и побежала к двери.