Чудовище и чудовища

Рэйра замерла, не отнимая руки от Такуты. Тейна матэ испуганно дышал, остекленевшим взглядом уставившись на монстра. Она не шевелилась, будто заметив что-то, что привлекло её внимание. Спустя примерно полминуты лапа соскользнула с его плеча, снова задев болезненную царапину, а затем Рэйра с недовольным рычанием опустилась на своё уже привычное место возле фонарей, и Такута отчётливо увидел, как она повернулась боком со снова начавшей кровоточить раной, позволяя тейна матэ внимательнее её разглядеть. Он боязливо опустился рядом и медленно потянул руку к осколку.

– Можно? – ошарашенно прошептал он, легко его коснувшись. Рэйра тихо зарычала, но не двинулась с места.

– Погоди, так будет получше, – пробормотал Такута и, достав из сумки коробочку с концентрированным порошком Виджи, присыпал рану. Соприкоснувшись с влажной разорванной кожей порошок еле слышно зашипел, быстро впитываясь и становясь почти невидимым. Рэйра всё ещё не реагировала, будто намеренно отвернувшись от Такуты. Наконец, тейна матэ крепко взялся за осколок и осторожно потянул его на себя, слегка расшатывая. Пытаясь понять, насколько глубоко он засел, и в каких тканях скорее всего застрял, Такута пришёл к выводу, что его всё же можно извлечь. Единственное, что его беспокоило – это отчётливые хрипы, которые он ещё с первого дня заприметил в звуках, издаваемых Рэйрой. Если было задето лёгкое, то извлечение осколка могло повлечь за собой непредсказуемые последствия, поэтому Такута старался прислушиваться к каждому её вдоху и максимально крепким, но не давящим захватом держаться за окровавленный металл, чтобы хотя бы примерно отследить его движение. Однако, сейчас Рэйра хоть и дышала прерывисто, звук её дыхания звучал в пределах нормы, и хрипов не было слышно. Спустя несколько секунд, Такута ощутил меньшее сопротивление тканей и более послушное скольжение осколка, поэтому он сделал глубокий вдох и уверенным профессиональным движением рванул его на себя, после чего тот с хлюпаньем вышел из раны, забрызгав рубаху тейна матэ тёмной кровью, перемешанной со зловонным гноем. Рейра издала скрипучий утробный стон и инстинктивно сделала рывок в сторону Такуты, однако в момент остановилась и осталась на своём месте, более не двигаясь.

– Эй, смотри, всё получилось, – нервно улыбнулся Такута, отложив осколок в сторону. После этого он достал деревянную коробку из сумки и, открыв крышку, разложил рядом с собой баночку с лиловой мазью, спиртовой и водяной раствор, пару стерильных повязок и несколько инструментов, – правда придётся ещё потерпеть, – обречённо вздохнул он.

Сменив пропитавшиеся кровью перчатки на пару свежих, всегда припасённых в его сумке, Такута осторожно ощупал место ранения, убедившись в том, что воспаление не распространилось дальше. Затем он бережно удалил уже совсем почерневшие отмершие ткани. По возможности очистив рану от гноя и сгустков крови, он подготовил влажную повязку, наложив её сверху и слегка прижав. Зная, что у него не будет возможности плотно зафиксировать её бинтом, он заранее подготовил моток максимально крепкой липкой ленты, которая прекрасно легла на гладкую ороговевшую кожу, не затрагивая чешуйчатые места, преимущественно располагающиеся на груди, спине, предплечьях и передней части ног.

– Ну вот и всё, – проговорил Такута, завернув грязные инструменты в плотную ткань и спрятав их обратно в сумку. Отойдя на несколько шагов, он окинул Рэйру взглядом. Она всё ещё лежала на своём месте, лишь слегка поворачиваясь на источники звуков. Такута смотрел на неё полным удивления, боли и одновременно удовлетворения взглядом. Ему не верилось, что она наконец-то позволила ему обработать рану, но это так безумно радовало его, что он даже не до конца мог это осознать. В то же время его переполняло леденящее беспокойство за то, что его действия напрямую повлияют на жизнь этого существа. Он понимал, что, оставь он всё как есть, это с огромной вероятностью погубило бы Рэйру, заставив её медленно умирать в мучениях. Но всё же, это было бы естественным течением жизни, последствиями случая, пусть и отвратительно жестокого и несправедливого, но закономерно произошедшего. Теперь же Такута осознавал свою ответственность за вмешательство. Впрочем, отступать он не собирался, поэтому ему предстояло провести следующий месяц за кропотливой обработкой ранения и наблюдением состояние «пациентки».

* * *

– Ты ужасно выглядишь, – тоскливо заметила Тэми, глядя на Такуту, – даже ужаснее, чем обычно.

Она сидела на одной из подушек, разбросанных на полу в библиотеке Академии. Тэми откупорила флягу чая, стоявшего перед ней на невысоком столике и протянула Такуте, который лежал у нее на коленях и смотрел в потолок.

– Такое вообще бывает? – устало улыбнулся он.

– Ну да. Например, у тебя на лице просто поросль западных лесов, а ещё ты похож на скелета. И странно пахнешь, – добавила она, немного помедлив.

– Я честно моюсь, и даже каждый день, – бравировал Такута, – знаешь ли, такого не бывало даже в лучшие времена.

– Ты отвратителен, – поморщилась Тэми.