Чудовище маякаи другие хонкаку

Это было... Все вы – участники этой поездки, так что знаете, что вращающаяся лампа этого маяка излучает свет каждые десять секунд. Большая лампа с линзами Френеля находится в центре фонарного помещения и через систему шестерен соединена с тяжелым грузом, подвешенным внутри шахты – большой трубы прямо в центре башни, окруженной винтовой лестницей. Именно этот механизм заставляет лампу вращаться, посылая лучи света только раз в десять секунд. В тот момент, когда я буквально впрыгнул в фонарное помещение, лампа все еще вращалась. Бледное пламя все еще подпитывалось ацетиленом, хотя давно рассвело. Это значило, что Масаеси ушел куда-то до того, как настало время выключить утром лампу. Осознав это, я вздрогнул, быстро погасил свет, остановил вращение лампы и спустился вниз. Там мне попался на глаза склад для инструментов у подножия маяка. Я зашел в него, но в тускло освещенном хранилище моего сына тоже не было. Я побледнел и едва удерживал крик, возвращаясь к Тономурам.

Я много повидал в жизни, но в тот момент был вне себя. Мой сын исчез, оставив маяк работающим. Но следовало установить, что случилось с моим сыном, поэтому, хотя Тономура еще не отдохнул как следует, мы принялись обыскивать каждый уголок острова.

Все побережье этого острова не длиннее десяти тё, так что на нем нет настоящих укрытий, но есть заросли кустов, лужайки и скалы, неровно поднимающиеся и опускающиеся вдоль берега, так что потребовалось некоторое время, чтобы все осмотреть. Пока мы отчаянно обыскивали островок, я понял, что даже если мы сможем найти моего сына, с ним что-то случилось. Эта мысль вызвала у меня слезы на глазах. Вскарабкавшись на валун у берега, я смотрел вниз в море, жадно надеясь, что он плавает где-то снаружи.

А теперь слушайте внимательно. Мы обыскали весь остров, но не нашли его, и постепенно вновь стемнело. И, подобно ползучей тьме, мое сознание медленно заполнялось подозрением, отчаянием и раздражением.

Тономура уже достаточно оправился после лечения, так что любезно принял на себя в ту ночь надзор за маяком. Свет горел. И, как всегда, маяк исполнял свою задачу. Но ночь прошла, а мой сын Масаеси так и не вернулся. Жена Тономуры почти не спала и несколько раз приходила подбодрить меня. К утру все мы были измотаны.

Утром ко мне вернулось присутствие духа, и, следуя мимолетной надежде, я прыгнул в лодку осмотреть море вокруг. Само собой, это оказалось бесполезной тратой сил. И вот спустилась еще одна ночь, полная отчаянием. Но я все еще не сдавался и на следующий день вместе с Тономурами вновь обыскал каждый клочок внутри и снаружи маяка. Мой сын исчез на своем посту, и не похоже было, чтобы он совершил самоубийство. В ту ночь на острове что-то стряслось, поэтому Масаеси был вынужден оставить свой пост и, должно быть, в силу несчастного случая свалился в море. Я не мог найти другого объяснения. Тономуры говорили, что нам надо бросить поиски и известить полицию и мою семью. Но я отец и не готов так быстро разочароваться в собственном ребенке. Масаеси был полон энергии и не знал себе равных в плавании. Я не мог поверить, чтобы он утонул, не оставив никаких намеков, что же произошло. Потрясенный всем случившимся, я провел следующие два дня, ошеломленно блуждая по всему острову в поисках Масаеси, а Тономуры с жалостью смотрели на меня. От отчаяния у меня начались галлюцинации, и я принялся осматривать перекрытия и стучать по бетонным стенам маяка, чтобы проверить, не прячется ли он там. Но пока мое сознание разрушалось, маяк продолжал еженощно нести свою службу без всяких накладок.

Мое безумие не желало останавливаться и, раз показавшись, лишь росло. Однажды вечером я взбирался по винтовой лестнице на вершину маяка, когда мне показалось, что я слышу крик сына, то странно далеко, то, как будто, совсем рядом. Я остановился и посмотрел на толстую бетонную стену, напоминавшую большой цилиндрический дымоход, окруженный винтовой лестницей. Как я уже пояснял, на веревке внутри этой шахты был подвешен груз в сорок кан, синхронизирующий вращение лампы маяка. Этот груз очень медленно опускался вниз в шахту. Поскольку шахта была тесной, любой, упавший внутрь, неизбежно упал бы на этот груз, а дополнительный вес заставил бы лампу наверху вращаться гораздо быстрее положенного. Но с лампой не происходило ничего странного. Осознав это, я испугался собственного сознания, и, заметив с жалостью смотрящие на меня глаза Тономуры, спускавшегося из фонарного помещения, я вернулся в свою комнату.

Но, наверное, это было шестым чувством. Поскольку, какими бы ужасными они ни казались, мои безумные галлюцинации были верны. Именно это маленькое происшествие позволило нам найти Масаеси в таком виде, что даже смотреть страшно.