Чудовище маякаи другие хонкаку

Это случилось на пятый день после исчезновения моего сына, вскоре после полудня. Тономура обнаружил, что проводка, ведущая к сигнальному посту напротив маяка, сильно повреждена недавней бурей, и пошел на склад взять инструменты и починить ее. Но, несмотря на все усилия, он не смог найти нужный набор и побежал в сад при жилых помещениях, где, ни о чем уже не думая, сидел я. Стандартный набор включал всевозможные инструменты и материалы. Там, конечно, были пила, рубанок, долото и молот, но, кроме них, еще и кувалда, топор, гвозди западного образца, гаечный ключ, гайки и болты. Все это было сложено в две большие крепкие брезентовые сумки. Но, действительно, когда я тоже пошел на склад взглянуть сам, обеих сумок там не было, хотя в последнее время никто ими не пользовался. Мы обыскали везде, но не нашли их. Странное происшествие. Я подумал, что их мог взять Масаеси, но зачем ему так много инструментов? Кроме того, обе сумки вместе взятые весили чуть больше двадцати кан. Все это сбивало с толку.

Тономура, между тем, обыскивал все углы склада и внезапно зашел в один из них. Там стояли старые весы, которые мы использовали для подсчета имеющегося у нас масла. Тономура присел перед ними, склонил голову и, пристально глядя на них, провел пальцами по подставке. И тут же подозвал меня.

– Думаю, Масаеси был тут. Следы на пыли показывают, что он ставил на весы две сумки, – побледнев, сказал он. Действительно, как и говорил Тономура, на весах ясно виднелись следы. Я все меньше и меньше понимал происходящее. Тогда Тономура посмотрел на меня, улыбнулся и указал на гири, свисающие с балансира, и меньшую шкалу корректировки баланса. Вес гирь был указан в сорок кан, а на меньшей шкале выставлено пятьсот монме.

Значит, на подставку поместили вес в сорок с половиной кан. Но эти сумки с инструментами, даже вместе взятые, весят чуть больше двадцати кан, уж никак не сорок. Странно! Но, пока я смотрел на странно застывшее лицо Тономуры, в моем мозгу что-то вспыхнуло.

Сорок кан и пятьсот монме! Но в точности таков вес груза, заставляющего вращаться лампу маяка! Конечно, это понял и Тономура. Бросившись внутрь маяка, мы чуть не отталкивали друг друга. Мы открыли дверцу шахты рядом с началом винтовой лестницы.

Как я могу описать увиденное? Изношенная веревка, удерживавшаяся груз, лопнула, и он с огромной силой рухнул вниз, разбив бетонный пол шахты и глубоко уйдя в землю. Когда это произошло? Даже мы двое вместе не могли бы сдвинуть этот груз с места. Тономура заглянул вглубь темной, узкой шахты, но внезапно повернулся и схватил меня за плечи.

– Сколько весит Масаеси?

– Восемнадцать кан... – ответил я, задрожав.

– Вот! – закричал Тономура и широко раскрыл глаза. – В ту ночь старая веревка оборвалась, и груз рухнул, остановив вращение лампы наверху. Потрясенный Масаеси спустился сюда и пытался срочно починить поломку. Но груз упал с такой высоты и погрузился в землю так глубоко, что он не мог даже сдвинуть его с места. И, главное, маяк перестал работать. А снаружи бушевал шторм. Он должен был как можно скорее что-то предпринять. Но позвать на помощь было некого. Масаеси был изобретателен и побежал на склад найти что-то, что могло бы послужить временным грузом. Он заметил две тяжелые сумки с инструментами. Но, увы, даже обе сумки, вместе взятые, весили чуть больше двадцати кан. Делать было нечего. И Масаеси стал искать что-нибудь – что угодно – весом в восемнадцать кан, что бы помогло поместиться внутри шахты и послужить оставшимся грузом...

Слушая разъяснения Тономуры, я, наконец, начал понимать, что же произошло.

Да, здесь произошла настоящая трагедия. Мой сын Масаеси нашел нечто весом в восемнадцать кан. Собственное тело.

Конечно, мы поспешили в фонарное помещение на вершине маяка и бросились к лебедке вала, вращавшего лампу, чтобы вытянуть из шахты груз. Тономура принялся крутить лебедку, а я стоял на винтовой лестнице у самого входа наверх, глядя на открытый верх кончавшейся там шахты. Я жадно ждал открытия тайны, и, наконец, оно произошло. Показалось пугающее тело моего сына Масаеси, умершего от голода и невероятно исхудавшего за эти пять дней. Он был обмотан веревкой. Вслед за моим сыном показались две сумки, также закрепленные на веревке.