Чудовищная ложь

— Мне нужно видеть, как моя пара скачет на мне, — рычит он, наклоняясь, чтобы укусить меня за шею. — Смотреть, как твое идеальное тело принимает мой член, как ты находишь свое удовольствие.

Застонав, я ускоряюсь и подпрыгиваю на его члене. Каждый выпад приближает мои груди к его рту, и его дыхание обдувает чувствительные кончики, сжимая мои соски до боли. С рычанием Аку, наконец, срывается и закрывает рот над одним, и каждый раз, когда я провожу им по его лицу, он кусает или облизывает их.

Удовольствие, вызванное его ртом, проникает в пульсирующий клитор. Акуджи скользит руками по моим бедрам к заднице, впиваясь в нее до боли, а затем, не сбавляя темпа, овладевает ею. Акуджи может быть подо мной, но он показывает мне, что все это время был главным, и я смиряюсь с этим, когда он поднимается, вбиваясь в меня снизу. Я просто держусь за его рога, вместе с ним, пока он трахает меня.

— Ария, — рычит Акуджи, его рык проходит прямо через мое тело и заставляет меня хныкать. Я чувствую, как его когти вонзаются в мою попку, и я шиплю, даже когда сжимаюсь вокруг него от удовольствия и боли. Он рычит, и я делаю это специально, и Аку бросает все притворство и просто вбивается в меня так сильно и быстро, что я почти слетаю с его колен. Рыча, он поднимает меня, и я моргаю в шоке от потери его члена, прежде чем меня внезапно переворачивают и сажают прямо на его член. Он вонзается в меня, заставляя вскрикнуть.

Я откидываюсь назад, чувствуя, как Акуджи проводит ртом по моему уху и шее. Аку хватает мою грудь, пока трахает меня жестко и быстро.

— Пусть смотрят, пусть видят, как я беру свою спутницу жизни. Пусть видят, как сильно она любит мой член и что только я могу заставить ее кончить. Только ты можешь довести меня до такого дикого состояния и заставить меня чувствовать такой чистый голод при одном взгляде на тебя. Ты, Ария, все для меня, и они до конца жизни не смогут понять это своими тестами, не поймут, как нам чертовски хорошо и как идеально ты вписываешься в каждый аспект моей жизни, включая большой член, который ты любишь. Не так ли, моя пара?

— Черт, — это все, что я могу сказать. Ни одной крупицы мысли, поэтому я ничего не отвечаю. Не сейчас, когда он берет меня так сильно. Ничего, кроме удовольствия. Я так чертовски близка, что достаточно одной его талантливой руки, скользящей мне по животу и ласкающей клитор, чтобы я взорвалась.

Взлетаю и прижимаюсь к его телу. Сжимаю так сильно член, что Аку рыком заполняет меня своим освобождением. Его тепло плещется внутри меня, когда я дергаюсь и кричу, скачу через разрядку, пока не падаю обратно на Акуджи. Сердце колотится, я чувствую полное удовлетворение и не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах, особенно когда он нежно целует жилку скачущего пульса.

— Моя воительница, так хорошо принимает член своего спутника жизни, — хвалит он, поглаживая мое потное тело. — В следующий раз я трахну тебя в нашем гнезде, где нас никто не увидит и не прервет, и ты не сможешь ходить несколько дней. Ты будешь есть, сидя на моем члене, ты будешь спать с моим лицом между твоих бедер, и ты будешь кричать от моей спермы, капающей из каждой дырочки твоего тела. Поняла, Ария?

— Да, — прошептала я, покачивая бедрами на его твердеющем члене. — Не могу дождаться.

? 37 ?

АРИЯ

Тем же вечером мы утверждаем наши роли и планы на завтрашний вечер, поскольку сегодня уже слишком поздно это делать. Нам нужно лишь продержаться еще один день, и мы сможем это сделать, верно?

Я то и дело дремлю, пока Акуджи наблюдает за дверью и сменой караула. Теперь мне трудно спать по ночам, так как я настроилась на Аку и хочу отдыхать, когда встает солнце. Наверное, ученые правы - я меняюсь, но не сержусь на это.

Нам приносят еду не так, как я ожидаю, и это меня беспокоит. Когда дверь внезапно распахивается и в Акуджи снова попадают транквилизационные дротики, я кричу и пытаюсь поймать его, когда он падает. Доза очень сильная, поэтому его мгновенно вырубает. И снова они ждут, пока Акуджи потеряет сознание, перед тем как снова открыть дверь. Я приседаю над ним и смотрю на охранников, которые выстраиваются передо мной в линию.

— Он мой. Не смейте его трогать, — говорю я.

— Не усложняй, — отвечает один из них.

— А я по-другому и не умею. — Я подзываю их ближе указательным пальцем. — Так что давайте подходите ближе. Возможно, я не смогу вырубить вас всех, но с некоторыми из вас я справлюсь.

Они обмениваются взглядами, и один из них достает дубинку.

— Тогда мы будем вынуждены причинить боль вам обоим. Не борись. Облегчи себе задачу. Если нам придется вырубить тебя, мы это сделаем.

Я могла бы выбрать драку, но я проиграю и, возможно, пострадаю, и тогда они не будут доверять нам снова. Если я буду драться, я обреку всех нас, включая ребенка, поэтому, хотя это противоречит всем моим инстинктам, я отступаю назад и смотрю, как они утаскивают Акуджи. Дверь хлопает, заставляя меня подпрыгнуть.