Чудовищная ложь

— Все чего-то боятся, малышка, даже монстры. — Он погрустнел, проведя большим пальцем по губам, и по какой-то причине это заставляет мои бедра сжаться. — Я боюсь... одиночества. Я боюсь, что мой народ будет заперт здесь навсегда за то, что он просто существует. Я боюсь того, что принесет правда. Я боюсь того, что произойдет, когда они наконец решат пересечь эту стену. — Наклонившись, он берет мой подбородок и притягивает меня ближе, наши губы почти соприкасаются. — Но прямо сейчас я боюсь, почему я жажду огненную, дикую девчонку передо мной, так сильно, что я едва могу дышать, преодолевая свою похоть.

— Акуджи. — Я вздыхаю.

— Не произноси так мое имя, не сейчас, когда все, о чем я могу думать, это попробовать на вкус твои соблазнительные губки или зарыться головой между твоих стиснутых бедер, которые не могут скрыть знойный аромат твоего желания.

Я не знаю, откуда взялась его внезапная смелость. Я даже не думала, что он думает подобным образом, что было глупо. Аку мужчина, даже если он монстр, но от его слов я дрожу, и не от страха.

Что со мной происходит?

▪ 13 ▪

АКУДЖИ

Я ожидаю увидеть ужас Арии, когда она смотрит на меня, но вместо этого в ее глазах вспыхивает интерес, замешательство и желание, что заставляет меня застонать. Я обвиваю хвост вокруг ее тела, поглаживая им по спине и приближая моего человечка к себе, а затем ласкаю ее бедро. Ария вскакивает и смотрит на него, прежде чем ее взор возвращается ко мне.

Я опускаю глаза на ее очень человеческие губы, не в первый раз задаваясь вопросом, каковы они на вкус. Я никогда не понимал человеческой одержимости губами, пока не увидел ее, и тогда я не мог думать ни о чем другом, как прикоснуться к ним, вкусить их на вкус и облизать их, как это делали люди в лабораториях, когда думали, что крадут мгновения у всех остальных.

Интересно, позволит ли она мне?

Ария не уклоняется и не убегает, даже когда прижимаю ее к себе хвостом, но недостаточно близко. Я так долго хотел заполучить маленького человечка, наблюдая и страстно желая ее издалека. Мой народ назвал бы это неправильным, ведь люди — враги... но как мы можем быть врагами, когда она кажется такой идеальной и правильной?

Как раз в тот момент, когда я собираюсь проверить, убежит ли она, с ее губ срывается зевок. Ее щеки краснеют, когда Ария прикрывает их, бормоча извинения.

— Ты устала. Пойдем, человечек, тебе нужен отдых, — тихо пробормотал я, снова потянувшись к ней. Я обнимаю Арию, не стесняясь. Либо она слишком устала, чтобы беспокоиться, либо не боится, когда я укладываю нас в свое гнездо, щелкая хвостом на мяуканье кошки. Я ложусь спиной к двери, чтобы защитить ее в случае нападения, и обвиваю своим двухметровым телом ее крошечную фигурку. Ария такая маленькая и мягкая на ощупь, что мое собственническое чувство заходится в реверансе. Как такое маленькое создание может быть таким свирепым и сильным?

Я напрягаюсь, не зная, что делать, но мой человек не испытывает подобных сомнений.

Она прижимается к моей груди, как будто я ее утешаю, прижимаясь ко мне всем телом, и я готов умереть тысячей смертей, лишь бы остаться здесь с ней в объятиях.

Мое сердце учащенно бьется, пока ее крошечные ручки упираются мне в грудь. Наклонив голову, я удивленно смотрю на нее. Никогда еще не было такого ощущения, словно я скорее отрублю себе руку, чем сдвину ее с места. Это честь, которую она оказывает мне — доверие. Вот что это такое — доверие, — она вздыхает и медленно засыпает. Крошечный, очаровательный храп раздаётся в комнате, а я все еще не смею шевельнуться ни на дюйм, если потревожу ее, если она уйдет, вспомнив, что я и есть то чудовище, о котором ее предупреждали.

Но в глубине души я знаю, что не просто монстр. Теперь я ее монстр.

Я принадлежу этой маленькой женщине, и когда она вернется за стену, мое сердце последует за ней.

Кот громко мурлычет, и я знаю, что он чувствует то же самое. Крошка перебралась за стену, чтобы спастись от своего народа, но она вернется туда, где ее место, и оставит нас здесь, а мы останемся в недоумении, как мы могли жить до нее.

— Не уходи, малышка. Оставайся здесь с чудовищами... со мной. Я обещаю, что буду защищать тебя так, как тебя никогда не защищали. Ты больше никогда не будешь голодной или испуганной. Останься, — умоляю я, зная, что она меня не слышит.

Знаю, что она уйдет.

▪ 14 ▪

АРИЯ

Мне жарко. Очень, чертовски жарко. Так не привычно для меня, потому что в той убогой лачуге, в которой я живу, обычно холодно, и более того, я сыта.

Сыта и в тепле.

Я не дома.

Открыв глаза, первое, что вижу, это красную кожу, и только тогда я вспоминаю, где я и к кому прижимаюсь. Застыв, я понимаю, что едва дышу, но он дышит. Он медленно вдыхает, а когда выдыхает, воздух обдувает мои волосы. Его голова прижата к моей. Я прижимаюсь к его груди, ноги Красный переплел с моими и хвостом обвивает меня, словно приковывая к себе. В комнате тихо, только его дыхание и мое колотящееся сердце.

Акуджи.