Чудовищный секрет Авроры 2, или Магистра не гладить!

– Пока главная проблема Блэра – ты, а не твой папаша, – насмешливо хмыкнула женщина. Ее голос пропадал, сменяясь то шипением ветра, то вовсе вязкой тишиной. – Еще в Индии я поняла, что нас ждут проблемы: Рандора повело. Он начал терять концентрацию на задании и делать нелепые глупости. И еще… думать. О тебе, о себе. Влюбленный мужчина ни тролля не контролирует свои поступки! И как в таком случае контролировать его самого?

«Влюбленный мужчина». Из всей тирады Караваевой я услышала только это.

Глупая птичка попалась в шурхов капкан.

Но и «капкан» попался тоже.

И какая же сладкая оказалась ловушка… Боги, как хотелось снова в ней увязнуть по самые щиколотки. Только бы разобраться с ворвавшейся в наш дом бурей. И поскорее…

– Он говорил, что злодей. Повторял все время, что опасный хищник… – всплыло вдруг в убегающем от меня сознании. – Предлагал бояться и держаться от него подальше.

– Зря не послушалась, княжна.

– Не зря! Магистр не зло!

– Он не был злом в шестнадцать… Однажды мы приходили посмотреть на Академию и прощупать охранные чары. И вынужденно с тобой познакомились, – шипела в ухо Тамара студеным ветром. – Тебе был всего год, но твоя неугомонная капелька все равно прискакала на мост. Было опасно. Ранд схватил тебя крепко, как свою собственность, и отказывался отпускать. Улыбался, как идиот, получивший приз. Чуть Блэра из себя не вытолкнул на радостях. И мы больше не рисковали – обходили вашу семейку за километр.

– Вы так говорите о нем, словно магистр кусок мяса! Пешка в вашей игре!

– Что ты, милочка. Он главная действующая фигура, – ухмыльнулась где-то там Караваева. – Поверь, Салливан отдавал себе отчет в своих действиях. И когда вытягивал кровь из твоей шмырлихи, и когда тащил внезапно подвернувшуюся тигрицу в овраг. И леди-вампиршу он не защищал на трибунале лишь потому, что ее молчание всем нам было на руку. Все человеческое в Рандоре давно похоронено под слоем внушения. Блэротерапия или вроде того. Когда внутренний голос двадцать лет шепчет «Убей!», кто угодно станет монстром…

В ухе неприятно затрещало, завыло, и голос Тамары окончательно исчез. Осталась лишь оглушающая тишина.

Глава 23. О пигалице и опасном госте

Анна

Я еще раз проверила окно. Закрыто, и довольно плотно. Тогда откуда этот неуютный, липкий озноб по всему телу? Не иначе малютка-капелька снова балует и тянет магию из измотанной мамы.

Со вздохом приняв неизбежное, я надела халат прямо на сорочку и поплелась к зеркалу – распутывать черную копну, мое наказание похлеще демонят и армии первокурсников. Если в возрасте Авы я могла наплевать на приличия и спуститься к завтраку с «гнездом ламбикура», то теперь приходилось… ну, хотя бы пытаться что-то с этим сделать.

Я бы предпочла еще поваляться в постели, теша себя надеждой, что хоть под утро Андрей вспомнит о своей супруге и явится в нашу спальню… Но нельзя же второй день подряд игнорировать праздник? Вчера, сославшись на самочувствие, я сбежала после горячего и к балу в трапезный зал так и не спустилась.

Рождество, проведенное в тишине и покое, с чашкой пряного горячего шоколада, любезно наполняемой Квитом, и хорошей книгой… Не самый плохой вариант. Хороший очень. Не хватало только Не-слишком-мрачного Демона под боком… Но кто-то же должен следить, чтобы наши дети на радостях не взорвали Академию?

Я ждала его возвращения до поздней ночи и не заметила, как заснула. А наутро рядом с собой никого не обнаружила.

Возможно, этот Мрачный Демон Рождества как-то прознал, что я тайно связала для него милейший свитер с красно-зеленым оленем (внезапно вспомнились уроки рукоделия из «Эншантели»)… И решил избежать соблазна придушить в праздник собственную жену.

Холод пробирался под кожу, разнося мурашки по лопаткам, пояснице, коленям… За ним следовало предчувствие чего-то дурного, которое традиционно накрывало меня с приходом зимы и приближением Рождества. В праздники с нашей семьей обычно ничего хорошего не происходит.

Но Андрей клятвенно заверил меня, что этим вечером ни один сабер, первокурсник, монстроглаз и шмырл не пострадают. Обещания Демона дорогого стоят. И я очень старалась ему верить.

Зеркало отнеслось ко мне недружелюбно. И повело себя в высшей степени бестактно. Тут же продемонстрировало и серые тени, расползшиеся по лицу, и синеватые круги под черными, лихорадочно блестящими глазами. Бледность можно было назвать аристократической, но с очень большой натяжкой. Этим утром даже Марта решила бы, что в моем роду были дриады.

Ночь меня измотала, истощила, измучила… Бред, что лез в голову, никак в ней не укладывался. Не то сны, не то предчувствия…

В них бушевала буря. Шквальный ветер срывал куски крыши с усадьбы Воронцовых, бил стекла в теплицах, поднимал воду в озере метровой волной, рассыпал в песок каменные статуи…

Садовые деревья пригибались к стылой земле голыми ветвями. Вихрь, в котором смешались стекло, каменная крошка и битый лед, опасно надвигался на меня. Грозился смести с этой земли, не оставив следа.

Буря. Зло, скрытое под иллюзией… Ураган, сметающий привычное…