Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Тролль дери! Ну невозможный ведь человек? Вот кто помирает на полслова?

Какое еще «утром»?!

Я так разозлилась на Салливана, что еще сильнее разревелась. Впервые со мной приключился потоп такого масштаба. Словно все невыплаканные за годы слезы решили вылиться в один присест.

Я уже и не пыталась размазывать блестящую влагу по щекам. Равнодушно позволяла катиться каплям по шее, заливаться за воротник платья. Падать на троллью физиономию и стекать по ней, оставляя сверкающие дорожки на заросших щеках.

Нет. Не позволю, не отпущу! Я тоже поймала. А так легко от меня еще никто не убегал.

Тело просило деятельности, ноги рвались куда-то бежать, искать спасение… Но едва Рандор опустился на землю и уронил тяжелую голову на мои колени, я поняла: больше я его не оставлю. Не брошу одного в темноте, чтобы отправиться на поиски несуществующего лекарства. Потому что это будет не спасение, а трусливый побег от реальности, которая меня категорически не устраивала.

Утром, когда отступит мрак, мы попробуем добраться до дома чародея. Пойдем на это сияние вдвоем. Потихоньку. Пусть медленно, но вместе.

Сколько шансов, что там найдется хотя бы карта? Не говоря уже о телепортирующем заряженном артефакте или, Судьба-богиня, чемоданчике с антидотами?

Мерцавший на солнце огонек далекого дома давно погас, растворив в ночи единственный наш ориентир. И до утра он не разгорится вновь. Так что все, что нам остается, – это копить силы к рассвету.

Я знала, что старательно занимаюсь самообманом. Делала это с упоением, с азартом. Утро… Утро принесет только боль.

Но пока ведь ночь. Грудь Салливана еще не лишилась возможности дышать, и потому вздымается ровно, умиротворенно. Его лоб горяч, а не холоден. И сердце бьется.

***

Рассветные лучи потревожили веки, и я приоткрыла глаза.

Мир вокруг окутался розовой дымкой. Из земли поднимался пар, как если бы она, разгоряченная, решила подышать на морозе. Утренней прохладой кололо плечи, и я пожалела, что мы с Салливаном сбросили плащи много километров назад.

Мы лежали в обнимку под тем же деревом, даря друг другу свое тепло. Голова Рандора все так же покоилась на моих согнутых ногах, ласково обнятая моими ладонями. Рука крепко сжимала мою, предостерегая от побега.

Его лоб уже не был горяч, и мои слезы на заросших щеках давно просохли. Я всхлипнула, затряслась. Горло свело спазмом.

– Какого… тролля… – он недовольно поерзал на моих дрожащих коленях, утрамбовываясь поудобнее. – Еще слишком рано, птичка. Мне сегодня ко второму…

– Вообще-то сегодня вам к первому, – возмущенно засопела на живехонького тролля, так меня перепугавшего.

А ведь действительно мы с ним второй день прогуливали занятия. По очень уважительной причине.

Я еще раз потрогала магистерский лоб. Нет, он вовсе не холодный. Он нормальный. Какой бывает у обычных, здоровых троллей.

– У вас лицо блестит, княжна, – задумчиво отметил Салливан, разглядывая меня во все глаза. Опять пялился, как на шурхово божество, отчаянно меня смущая.

– У вас тоже, – вытолкнула из дрожащих губ.

Зуб на зуб не попадал от волнения. Или то уже истерика была – я в них, право слово, не очень разбираюсь.

Рандор поймал мои пальцы и рассмотрел подушечки в утренних лучах. Перевел ошеломленный взгляд на меня. Словно спрашивая, чем этаким я плакать изволила. А мне откуда знать? Я вообще не специалист по слезам! Со мной такой потоп, может, впервые стрясся.

– Вы живы, – сообщила магистру, размазывая по лицу новую порцию. Обычных, не сияющих.

– Я заметил. И очень этим фактом удивлен, – он нахмурился, но все-таки позволил своим губам дрогнуть в улыбке. – Похоже, вы не готовы были отпустить меня без ответов на ваши важные вопросы.

Любимой. Он сказал «любимой»! Конечно, не готова. А он что, ожидал, что легко отделается? Скажет и в кусты спрячется? Ничему его горький опыт моих шмырлов и крысоловов не научил!

– Потом ответите, – смилостивилась над едва живым троллем и аккуратно приподняла его голову со своих колен, возвращая магистра в вертикальное положение. – Очень пить хочется. Я, кажется, всю жидкость выплакала, что была в организме. Надеюсь, в том доме есть вода. И нет ядовитых цветов.

– Пойдем, Аврора. Только… небыстро, – он пошатнулся, ухватил меня за руку и потянул вперед. Но уже через минуту сам оперся на мое плечо, поглядел на мерцающую впереди точку и вздохнул. – Ты ведешь меня к свету, Аврора. Снова.

– Я не веду. Вы идете сами, – заверила тролля. Но ладонь с его спины все равно не убрала.

Мне так спокойнее. Когда он в моих руках.

***

Мерцающая точка впереди, казалось, не приближалась, хотя мы шли не меньше двух часов. А потом как-то внезапно, когда я уже и не надеялась, она приобрела очертания двухэтажного здания с покатой стеклянной крышей. Хоть бы там никого не было! Нет, не так. Хоть бы там не было Тамары.

Второе дыхание дало мне пинка под пятую точку, а я в свою очередь подтолкнула магистра. Хотя, надо признать, сейчас он выглядел живее, чем я. И теперь не висел на моем плече, а напротив, поддерживал, чтобы не упала на кочках.